Справка km.ru
Авторитаризм (от лат. auctoritas – власть, влияние) – форма власти (политического режима), при которой носитель власти (например, диктатор, группа людей, руководитель предприятия) провозглашает сам себя имеющим право на власть. Обоснованием для существования такой власти является исключительно мнение на этот счет носителя данной власти.
Если правитель думает о стране и ее успехе, а не о собственном благоденствии, он должен быть жестким
Умеренный авторитаризм имеет очень важное достоинство: он умеренный. Он практически не навязывает гражданам своих привычек и норм поведения. Он не устраивает массовых репрессий. Не запрещает иметь свое мнение и ругать власть. Не вмешивается в частную жизнь. Никого никуда не мобилизует и не выстраивает. Позволяет всем жить своей жизнью и так, как они сами хотят (в меру материальных возможностей, разумеется).
Он просит только одного и настаивает только на одном: не вмешиваться в политику, жить своей жизнью и не мешать управлять страной тем, кто за это взялся. Он обменивает лояльность граждан на покой для них и заботу о них. Очень удобно.
При этом умеренный авторитаризм плох и слаб именно тем, что он умеренный. Он не может в случае необходимости отразить серьезную угрозу. Не может долго противостоять спланированной системной атаке. Не может отмобилизовать граждан на отражение угрозы и на решение общего масштабного проекта.
С одной стороны, он сам может существовать, пока страна, в которой он утвердился, находится в относительно безопасных условиях существования. С другой стороны, до тех пор, пока страна хочет именно спокойного существования и довольна тем, что уже имеет, или теми текущими улучшениями, которых без рывков и мобилизаций добивается авторитарная власть.
Общество обычно соглашается на подобный расклад в двух особых случаях: либо когда оно только что совершило некий рывок, достигло результата и теперь хочет расслабиться и отдохнуть на лаврах, либо когда оно устало от смуты и ему просто хочется покоя – пусть даже при не слишком высоком материальном уровне жизни.
Умеренный авторитаризм утверждается на гашении возмущений – когда само общество устало возмущаться. Когда общество устает от политического броуновского движения не способных ни на победу, ни на обеспечение улучшения жизни общества составных политического класса, и длившееся перед этим противостояние оказывается наскучившим и безрезультатным.
Тогда приходят люди, которые говорят: «Не будет ни революций, ни контрреволюций – будет стабильность». И поскольку старые противоборствующие силы выдохлись, а пришедшие – нет, старые и не хотят, и (если пытаются) не могут оказать им сопротивление. Как потому, что на их подавление особая сила и не нужна, так и потому, что общество устало от них и относится к их подавлению и устранению с политической сцены примерно так же, как посетитель ресторана относится к тому, что разгорячившегося гостя выводят из зала даже не полицейские, а официанты.
Причем за новой властью сохраняется образ «победителя дракона», сумевшего одолеть того, кто долгое время казался неодолимым. И утверждается мнение, что с ней лучше не связываться, утверждается привычка к подчинению.
В итоге складывается система, которая воспринимается как успешная, пока в обществе не образуется своего рода избыток социальной энергии, ищущей себе выход. В частности, подрастает новое поколение, не вполне отдающее себе отчет в мнимых или реальных достижениях умеренного авторитаризма и рвущееся что-либо в нем изменить. Причем, поскольку авторитаризм умеренный, он никогда не додавливает остатки разбитых им сил и позволяет им пугать собой общество и дальше. Кроме того, поскольку он – умеренный, он не берется мобилизовать куда-либо тех, кто благодаря накопленной энергии рвется к новой активности.
Как использовать эту активность, он не знает. Успокоить увещеваниями не может. Раздавить не берется – именно в силу умеренности. Он пытается немножко придавливать, немножко уговаривать, но в результате разрушает ранее сложившееся о нем впечатление непобедимости и силы и шаг за шагом формирует преставление о своей слабости. И главное – он никак не может понять, почему то, что хорошо получалось еще пять лет назад, не срабатывает теперь.
Но и в этой ситуации он еще может держаться – если обеспечивает хотя бы прежний темп достижения успехов. Он должен обеспечивать повышение уровня жизни, развитие экономики, внешнеполитические успехи, а привыкшее к его достижениям население будет хотеть от него все больше и больше. Но – без своего вклада: он же обещал заботу в обмен на лояльность.
Чтобы давать одним, оказывается, нужно урезать аппетиты других, а именно элитных групп, а это значит создавать себе и элитных противников. А поскольку авторитаризм умеренный, то он урезает эти аппетиты, ущемляя тем самым эти группы, но не подавляет их недовольство. И теперь уже они начинают борьбу против него, поддерживая и финансируя молодые хулиганящие протестные политические группы.
При этом его колебания и маневрирования лишь увеличивают число его противников. Одни активизируются в этой роли, потому что это становится их развлечением и средством самовыражения. Они могут чувствовать себя романтическими «борцами с тиранией», практически ничем при этом не рискуя. Увлекательно, безопасно, модно. Другие начинают понимать, что это может стать средством хорошего заработка: ведь все финансируется оппонентами доминирующей группы. Третьи переходят на сторону протестующих, увидев в них силу и гипотетическую возможность будущей карьеры – риска ведь все равно нет. Четвертые видят именно здесь «новую силу», а в авторитаризме уже ее не видят. И они не то чтобы перебегают к победителям – просто в обществах подобного типа проявления силы притягательны. Пятые же как раз перебегают: быть побежденным никому не хочется, а лучший способ почувствовать себя победителем – это перебежать на побеждающую сторону.
Тем временем уменьшается и число сторонников авторитарного лидера: одни как раз и перебегают, другие разочаровываются в неспособности применить силу и просто уходят в сторону, третьи начинают искать замену – чтобы найти кого-то, кто сможет либо победить протест, либо с ним договориться.
А не участвующие в противостоянии массы тем временем также разочаровываются в том, в кого они ранее верили, потому что вместо Победителя они видят Осажденного. Причем если побеждал он Драконов, то осаждают его мыши.
Умеренный авторитаризм делает привлекательным его умеренность, но именно умеренность в изменившихся условиях обрекает его на падение. Макиавелли когда-то писал, что правителю часто приходится выбирать последовательность своих ролей: либо начать с казней и пролития крови, а потом перейти к благодеяниям и щедрости, либо сразу проявить великодушие и щедрость и начать с благодеяний. И он отмечал, что, начав с великодушия, правитель все равно получит недовольных, потому что его щедрости и благодеяний не хватит на все пожелания: кто-то окажется недовольным и начнет готовить заговоры. И тогда все равно придется пойти на казни и пролитие крови. Но потом судить будут по тому, что останется в памяти последним, и как бы ни было успешно правление в целом, об этом правителе будут помнить как о тиране. Поэтому, по его мнению, лучше сразу начать с казней и жесткости и подавить всех врагов и недовольных. А уже потом – простить оставшихся, раздать благодеяния, перейти к щедрости и великодушию.
Кровь забудут – щедрость и великодушие запомнят.
Умеренный авторитаризм в какой-то момент должен выбирать. Если его планы рассчитаны на короткий срок – нужно уступать и, возможно, ускорить тем самым свой уход, особенно если главные задачи – собственная безопасность и сохранение состояния. Если же планы рассчитаны на более или менее долгий период – нужно переставать быть умеренным авторитаризмом и становиться жестким, особенно если ты думаешь о стране и ее успехе, а не о собственном благоденствии. Тогда нужно показать, что ты можешь быть сильным, нужно восстановить образ победителя, раздавить сопротивляющихся – и пойти вперед, ведя за собой страну. Запомнят не начало, а результат.
