Термин «тоталитаризм» происходит от позднелатинского слова totalitas, т.е. цельность, полнота. Он возник и получил распространение в 1920—1930-е гг. и использовался для обозначения политических систем в фашистской Италии, нацистской Германии и большевистском СССР. Одним из первых этот термин использовал итальянский автор левой ориентации Дж. Амендола, который в своей речи 20 марта 1924 г. заявил, что фашизм, как и коммунизм, представляет собой «тоталитарную реакцию на либерализм и демократию». Официальный фашистский теоретик Дж. Дженгиле говорил о фашизме как о «тотальной концепции жизни». Часто использовал этот термин Б. Муссолини, который называл свой режим нс иначе как «lо stato totalitario», т.е. «тоталитарное государство». Что касается А. Гитлера и его приспешников, то, во всяком случае, первоначально они при характеристике своего режима предпочитали использовать термин «авторитарный».
Постепенно в демократических странах Запада термин «тоталитаризм» получает вес более широкое применение для обозначения сначала фашистских режимов в Италии и Германии, а затем и большевистского режима в Советском Союзе. Ныне в серьезной научной литературе большинство авторов придерживаются тезиса, согласно которому в политической системе тоталитарного типа выделяются фашистский и национал-социалистический режимы в Италии и Германии на правом фланге идейно-политического спектра и большевистский в СССР — на его левом фланге. При этом необходимо отметить, что тоталитаризм отнюдь не является неким монолитом, между его отдельными режимами имелись существенные различия.
Подобные различия прослеживаются как между большевизмом и фашизмом, так и внутри последнего. Так, фашистский режим в Италии руководствовался теорией верховенства государства, а национал-социалистический — теорией верховенства нации или нации-государства. Итальянский режим отличался стремлением сохранить традиционные структуры, показателем чего служат, например, так называемые Латеранские соглашения (1929 г.), заключенные между Б. Муссолини и Ватиканом и регулировавшие отношения между католической церковью и фашистским режимом.
Для режима Муссолини была характерна меньшая концентрация и абсолютизация власти. Наряду с фашистской партией значительным влиянием в стране продолжали пользоваться военные, аристократия, церковь, государственная бюрократия. Продолжал функционировать, правда чисто формально, сенат. Парадокс состоит также в том, что Италия оставалась монархией. Более того, Муссолини время от времени направлял отчеты королю Виктору Эммануилу III. Итальянский фашизм отличался также меньшей, чем в Германии, интенсивностью террора и репрессий. Учитывая эти факторы, можно утверждать, что сущностные характеристики правой разновидности тоталитаризма в наиболее завершенной форме воплотились в германском национал-социализме.
При традиционной типологизаций фашизм и марксизм-ленинизм располагаются на двух крайних полюсах идейно-политического спектра. Не случайно они вели между собой борьбу не на жизнь, а на смерть. В этом контексте бросается в глаза изначальная несовместимость их идеологий. И здесь достаточно упомянуть такие разделительные пары, как интернационализм — национализм, теория классовой борьбы — национально-расовая идея, материализм — идеализм и т.д., с помощью которых определяется противостояние марксизма-ленинизма и фашизма.
Если в марксизме-ленинизме в качестве главного теоретического и аналитического инструмента трактовки мировой истории брался класс, то в фашизме в качестве такового служила нация. Первый отдавал моральный и теоретический приоритет концепции класса, второй — концепции нации и даже расы. В результате место марксистских понятий «прибавочная стоимость» и «классовая борьба» в национал-социализме заняли понятия «кровь» и «раса». Если марксизм-ленинизм придерживался материалистической (а зачастую экономико-детерминистской) интерпретации истории, то для фашизма, с этой точки зрения, характерны антиматериализм, иррационалим, мистицизм и убеждение в том. что духовные начала, честь, слава и престиж составляют могущественные цели и мотивы человеческого поведения.
Фашисты и национал-социалисты как в теории, так и на практике, придавая решающую роль политике и идеологии, сохранили частную собственность на средства производства и рыночные механизмы функционирования экономики. Большевики же, которые в теории определяющую роль отводили базису, или экономике, пошли по пути полного обобществления средств производства. Если большевики уничтожили рынок, то национал-социалисты его «оседлали», «приручили». Если Гитлер считал более важным социализировать прежде всего человека, то большевики пошли по пути социализации сначала экономики, а потом уже человека.
Если национал-социализм начисто отвергал саму идею демократии и либерализма, то советский режим декларировал намерение воплотить в жизнь истинно демократические принципы (разумеется, по-своему понимаемые), устранив партийное соперничество. Не случайно его руководители и приверженцы оперировали понятиями «демократический централизм», «социалистическая демократия», «народная демократия», «демократические принципы» и т.д.
Марксизм-ленинизм в теории руководствовался благороднейшими из устремлений человечества — коммунистическим идеалом построения совершенного и справедливого общественного строя. С этой точки зрения советский режим вдохновлялся возвышенной гуманистической целью, составляющей вековую мечту многих поколений людей. Нельзя забывать и то, что в течение определенного, хотя по историческим меркам краткого, периода коммунистический идеал стал руководством к жизни для почти 40% современного человечества. Однако немаловажная проблема состоит в том, что для реализации поставленной цели на вооружение были взяты безжалостные, антигуманные средства. В этом контексте смертный грех большевиков состоит в том, что они дискредитировали великий коммунистический идеал.
