Кто-то объявлял это суверенной демократией, кто-то – гибридным государством, наиболее смелые говорили об электоральном авторитаризме. Мне же представляется, наиболее точно мы можем его охарактеризовать как тираническую диктатуру. Тираническая диктатура – это: когда истеблишмент властвует, игнорируя право, законы, переписывая последние под себя, когда представительные органы власти перестают быть таковыми, они не представляют интересов социальных групп, а лишь оформляют решения, которые формируют исполнительные органы власти, для удовлетворения собственных олигархических потребностей.
Когда органы власти соблюдают законы выборочно (случаи, в которых действует тот или иной закон, персоны, действия которых он регулируют, определяются в результате сговора отдельных властных группировок) – таким образом, нет ни верховенства права, законов, ни равенства всех перед законом.
Когда в управлении всё больше доминирует политическая или коррупционная целесообразность (публичность принятия решений заменяется кулуарностью, «телефонным правом»; суды выносят решение не на основании буквы и духа законов, а на основании политической, коррупционной или моральной предвзятости, что маскируется следованию букве закона) – таким образом не действует важнейший правовой принцип: по закону и справедливости.
Тем не менее, достигнутая полнота власти не удовлетворяет российский истеблишмент. Почему?
Во-первых, кончаются деньги. Кончается тот ресурс, с помощью которого более десятилетия покупалась лояльность региональных чиновников, новых «султанов» Северного Кавказа, содержались правоохранительные органы, превращённые в силовые, репрессивные, обеспечивался патерналистские настроения и политическая самоустранённость населения.
Во-вторых, авантюристическая, империалистическая внешняя политика привела к созданию целого ряда неразрешимых для режима в долгосрочной перспективе проблем, основные из которых связаны с Крымом, Юго-Востоком Украины и Сирией.
В-третьих, у режима отсутствует позитивная для развития страны программа. Режим не готов что-либо менять, он перешёл в стадию дожития его лидера.
Отсюда проистекает четвертая причина перехода к тоталитарной политике — стареющий, самоустраняющийся от решения серьёзных проблем главарь правящей группы.
В-пятых, нарастание напряжения внутри олигархии, сплотившейся вокруг Путина. Еще в 2016 г. многочисленными арестами своих подручных и бенефициариев, часть из которых была осуществлена в ходе провокаций, режим разрушил климат доверия, понимание границ дозволенного, правила внутригрупповых коррупционно-политических договоренностей. Все это заставляет верхушку задуматься о необходимости быть безусловно преданным делу «национального лидера» в условиях, когда это дело всё более и более сомнительное по стратегии и последствиям.
В-шестых, нарастает отчуждение, сепарация режима от населения страны. Оно (население) всё больше напрягает политическую олигархию своими неудовлетворенными интересам, падающим благосостоянием, необходимостью заниматься решением всех этих проблем, когда и своих хватает.
В-седьмых, потеря связи с отдельными социальными группами – интеллектуалами, интеллигенцией, самозанятыми, предпринимателями, молодежью, женщинами, жителями сел и малых городов. Эти российские граждане всё более и более воспринимаются как проблема, которая должна исчезнуть.
В-восьмых, потеря прозрачности, понятности, предсказуемости социальных и политических процессов в стране. Полное попустительство действиям северокавказских нукеров режима, а также расставление на посты губернаторов выходцев из спецслужб и администрации президента не позволяет оценить характер происходящих процессов и степень управляемости страной.
Таким образом, прежних авторитарных методов управления уже не хватает – страна и окружающий мир полностью непрозрачны и непредсказуемы даже для правящей олигархии. Но в то же время среди власть предержащих есть и четкое понимание того, что никакой революции в ближайшие годы не будет. Ведь население еще не испытывает «нужду и лишения больше обычного», оно еще готово жить по-старому, не желает брать на себя ответственность за своё настоящее, будущее и условия жизни своих детей.
Нет и политической силы, готовой сформулировать программу революции, захотеть и смочь взять на себя ответственность за процесс перехода. Нет, отдельные люди есть, но группы – нет! Поэтому правящая олигархия понимает, что ещё не поздно перейти к контрреволюции до революции. Реальная угроза режиму проистекает лишь от однократной катастрофической ошибки (это и есть «черный лебедь» по Н.Талебу). И совершить такую ошибку гораздо легче, если действовать ситуативно.
Именно поэтому режим и готов дать системный ответ – тоталитаризм. Он скуёт страхом общество, окончательно лишит его способности к социальному созиданию и даст ещё немало лет для сохранения олигархической власти, с Путиным ли, без него ли.
Возможности реализации такого политического курса способствует и состояние населения России. Усиливается аномия (распад социальных и общественных связей), всё явственней проступают коллаборационизм части ранее оппозиционных партий и общественных деятелей, снижение политического потенциала остатков т.н. демократических и либеральных партий, экономическая зависимость основной массы населения от государства.
Более того, и российская общественность, и народные массы уже не раз благожелательно откликались на меры террора, исключения и ограничения границ личных свобод, осуществляемых режимом.
В современной политике режима в последние год – два уже присутствуют многие составляющие тоталитарного правления.
2. Режим, обеспечивая условия своего господства, сознательно разрушил социальные структуры, которые придавали населению России характер общества. 3. Все шире и шире применяет террор. Сначала насилие, исключение, уничтожение применялись в отношении отдельных политиков, затем – политической оппозиции, ныне террор обрушивается на целые социальные слои (интеллектуалы, молодежь, чиновничество и предприниматели, неправославные христиане) и просто граждан, которые выражают то или иное несогласие с действиями истеблишмента или даже со стилистикой и эстетикой осуществления власти в России. В последние год-два в поле зрения правоохранительных органов (которые превращены в силовые, карающие) попадают все, кто имеет в глазах истеблишмента признаки т.н. «объективных врагов» – «не патриотов» (кто не рад происходящему в стране, кто не демонстрирует поддержку режиму, кто смеет сомневаться в его эффективности для населения).
4. Особую роль играют специальные службы в деле поиска, нейтрализации и уничтожения, тех кто кажется истеблишменту «национал-предателями», «пятой колонной», назначается им коррупционерами, раскрывает государственные тайны, часть из которых «секрет Полишинеля». Причем, как и принято в тоталитарных режимах, специальные службы перестают быть правоохранительными и приобретают все признаки «охранки» (Его государственного величия), теряя при этом свою правовую субъектность. Более того, специальные службы беспрестанно множатся, их функции переплетены, перепутаны, что приводит к их конкуренции за признательность «национального лидера» и снижает опасность их политической самостоятельности, несущей угрозу персоналистско-олигархическому режиму.
5. Режим выработал и продвигает в общество, через государственную пропаганду, школу, институции культуры, организацию мест и событий исторической памяти свою идеологию, которая должна заменить подданным утраченные с разрушением общества достоинство, доверие, согласие, солидарность. Ядро этой государственной идеологии – государственный национализм/шовинизм, миф извечной осаждённой крепости – светоча мира, империализм, псевдотрадиционализм.
6. Государственной идеологией, внешнеполитическими авантюрами, ситуативной политической мобилизацией, патернализмом правящий режим пытается дать подданным иллюзию народного единства, народного государства.
7. Порядка десяти лет для контроля над политической жизнью и личной преданностью всех, кто имеет общественные амбиции, используется т.н. «правящая партия» — «Единая Россия». Более того, все остальные политические организации превращены в сателлитов «Единой России», имитирующие её «крылья», «беспартийных помощников», «внепартийных конструктивных критиков», помогающих правящей партии «исправлять ошибки», «слышать людей», «разъяснять политику партии и правительства», консолидировать все слои населения в «путинское большинство».
8. Важным признаком тоталитарного политического режима является аномия и ощущение людьми своего социального одиночества, невозможности осознания социального взаимодействия и порождаемой им морали. 9. Пытаясь не допустить процессов группообразования, самодеятельных и самодействующих сообществ, которые смогут вырабатывать альтернативные моральные, мировоззренческие, социальные и экономические ценности, истеблишмент последние несколько лет активно криминализировал вопросы морали, мировоззрения.
Все это – готовые политико-правовые механизмы тотального контроля органами государственной власти всех сторон личной и социальной жизни людей.
Форма тоталитаризма в современной России
Мысль о том, что в России происходит ужесточение политического режима все чаще появляется в публикациях даже российских социологов и политологов. То, что в начале ХХI в. Россия стала пока единственной страной, которой удалось вернуться к тоталитарной политической системе, – не случайно. Это не только злой умысел правящего режима, это результат укорененности в российской культуре таких практик как агуманизм, насилие, правовой нигилизм, государственная тирания, абсентеизм населения. И конечно же, причина возвращения тоталитаризма – в непроработанности травмы советского коммунизма и его апогея – сталинизма.
Однако многие интеллектуалы продолжают считать, что происходящее сейчас в России не является реставрацией тоталитаризма, ведь характеристики современного российского политического режима не совпадают с тем, о которых они читали в научных трудах. Давайте разберемся?
Современный тоталитаризм возродился из имеющихся в знании и опыте россиян практик взаимодействия власти с ее подданными. Из выученного бессилия, которое извлекается из опыта предков, школьного образования и так называемой «государственной культурной политики». Из легитимности насилия, воспроизводящегося и семьей, и школой, и армией – повсюду.
Из отсутствия реальной солидарности – псевдоколлективизм советского времени был результатом государственного принуждения людей к конформизму, коллаборации (сотрудничеству) под угрозой осуждения и превращения в исключенного (да, и заключенного). Из концепции «маленького человека», от которого ничего не зависит и, который должен подчиниться мнению коллектива (сформированного его начальником).
Тоталитаризм возрождается из этого отчуждения человека, из готовности передать всю ответственность за свою жизнь мудрым лидерам народа, нации, Великого Отечества. Просто возрождается он в других исторических условиях, при других интересах, возможностях и ограничениях политического истеблишмента, ином характере и характеристиках населения.
Это возвратный тоталитаризм – ретоталитаризм. Когда мы говорим о возвратном характере нынешнего тоталитаризма, речь идет и о том, что многие россияне с готовностью откликаются на диктаторские и манипулятивные действия политического истеблишмента. Заметная часть т.н. элиты и остального населения считают тоталитарные практики оправданными и эффективными для сохранения величия страны (ведь, зачастую именно этот миф – единственное, чем вынужден гордиться человек в России, это единственное, что обеспечивает хоть какое-то подобие его человеческого и гражданского достоинства).
Нынешний тоталитаризм, несомненно, отличается от т.н. «классической» модели (как, например, в гитлеровской Германии и СССР). Обычно указывают на следующие характеристики:
Во-первых, нынешний режим не ставит задачи изменения мира, он принципиально не революционен, в отличие от его фашистских и коммунистических моделей.
Во-вторых, у режима отсутствует системная идеология. В-третьих, режим до сих пор не прибегает к той массовости репрессий, которые известны по историческим деяниям сторонников тоталитарного переустройства общества.
Давайте разберемся есть ли эти отличия, и если есть, то почему они не значимы для того, чтобы назвать нынешний режим тоталитарным.
Да, современный российский тоталитаризм не является революционизирующим, как его формы в ХХ столетии. Захватившая в России в начале ХХI в. власть группа лиц не ставит задачи построения нового общества и нового мира. В социальном плане это не нужно правящей олигархии, её задачи – это удержание контроля над украденным у населения национальным богатством и передача собственности и власти своим детям и родственникам.
Нынешняя правящая клика просто использует тоталитаризм как удобный доступный инструмент для удержания своей власти – до своей физической смерти. Cовременный российский тоталитаризм носит безидеологический характер.
Во-первых, идеология режиму не нужна, т.к. нет задач изменения мира (см. выше). Во-вторых, в современную эпоху тотальная идеология невозможна. Это связано с трендом развития современного мира и российского социума в нём.
В условиях социетальной трансформации, мобильности (включающей и новый информационный взрыв), индивидуализации, ментальных подвижек невозможно создать тотальную идеологию, могущую объединить всё население в единое целое. Власть предержащим приходится иметь дело не с нацией, не с т.н. «Большим обществом» и даже не с массами, а с множеством, состоящим из бесчисленных и всё время переформирующихся меньшинств.
Создать для них всех общую объяснительную схему невозможно. Но в условиях аномии – разрушения социальных и общественных связей (и умышленного её усиления путем планомерного разрушения властью общества) открывается возможность манипуляции различными меньшинствами, сбивая некоторые из них в т.н. «путинское большинство»
Подобные пересборки в каждый электоральный цикл или в условиях преодоления политических кризисов режима нового «большинства» дают необходимую легитимацию олигархического правления.
Да, пока еще нет массовых репрессий. Последние еще не нужны, еще не эффективны. Ведь множество, состоящее из бесчисленных меньшинств, при современных информационных, социальных технологиях, страха, сковывающего население, предоставляет ещё возможность успешной манипуляции. Однако, есть нарастание террора.
Так как подобная легитимация ситуативна и неустойчива, правящий режим всё время своего существования использовал террор против политических активистов, способных мобилизовать население на деконструкцию тиранической диктатуры 2000-х гг. В последние несколько лет всё явственнее виден переход к массовому террору, массовым репрессиям.
Да, пока они не достигли размеров советского времени или «хотя бы» репрессий гитлеровцев против немецкого народа в 1930-е – 1945 гг. Но уже созданы все необходимые политико-правовые условия и инструменты для его осуществления, на случай, если режим почувствует приближение своего коллапса или революционного взрыва.
Режим пока осуществляет более изощрённую практику террора, и уже не только в отношении активистов, но и целых социальных групп – которых ощущает «чужими», способными выработать альтернативные проекты общежития российского населения.
Но это и все отличия, а в остальном у нас тоталитарная диктатура: пытающаяся контролировать все стороны жизни людей, разрушающая любую альтернативную самоорганизацию общества, терроризирующая людей через превращение самодействующих граждан в исключенных, подвергающая мучениям, изгнаниям, заключениям и смерти тех, кто отстаивает свое человеческое и гражданское достоинство.
