Авторы работы:
ПАСТУХОВ ВЛАДИМИР БОРИСОВИЧ
Научный журнал:
Текст научной статьи на тему «ПРОСВЕЩЕННЫЙ АВТОРИТАРИЗМ И НЕЗАВИСИМОСТЬ СУДА (ВОЗРОЖДЕНИЕ КОНСЕРВАТИВНОЙ УТОПИИ)»
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
РОССИЙСКАЯ СУДЕБНАЯ СИСТЕМА В.Б. ПАСТУХОВ
и независимость суда (Возрождение консервативной утопии)
Вопрос о демократии и даже о правовом государстве в современной России пока не очень актуален. Останутся ли у власти нынешние руководители страны, победят ли их оппоненты или из глубин русской жизни материализуется какая-то третья сила, демократия и правовое государство здесь в ближайшее время не сложатся. Для этого, к сожалению, нет достаточных культурных предпосылок. Подчеркиваю специально -достаточных, а не вообще никаких.
Другое дело — проблема законности. Поддержание режима законности — один из важнейших показателей жизнеспособности власти. Это в равной степени касается как демократических стран, так и самых что ни на есть авторитарных. Если судить по этому показателю, то российская власть сегодня скорее мертва, чем жива. Государственная власть должна обладать способностью поддерживать универсальный, единый на всей территории страны порядок, создающий у ее граждан убежденность в том, что, действуя в рамках определенной логики, и они сами, и их имущество находятся в определенной безопасности. Именно так государство оправдывает свое предназначение в качестве фактора сдерживания социальной энтропии.
Это быстро понял В. Ленин, уже в первые годы после революции озаботившийся проблемой законности в государстве «диктатуры пролетариата», которое им, между прочим, определялось не иначе, как «организованное классовое насилие». Поэтому вопрос о законности и вопрос о правовом государстве — не одно и то же. Без правового государства определенные общества могут достаточно долго и успешно развиваться. Отсутствие законности зачастую ставит под вопрос само существование государственности, а вместе с ним и общества.
Законность может быть выражением справедливости и права (в демократическом государстве), может быть проявлением крайнего неравенства и произвола (в авторитарном государстве), но ее соблюдение свидетельствует об эффективности власти. Отсутствие законности означает кризис власти как таковой. Анархия делает бессмысленной дискуссию о демократии и авторитаризме.
Законность — необходимое условие любого устойчивого социально-экономического роста. Сегодня в России это условие отсутствует. Страна находится во власти социальной стихии, где судьба человека зависит не столько от закона, сколько от случая. Эта обстановка оказывает двоякое воздействие на сознание образованных слоев общества. С одной стороны, внимание общественного мнения, если допустить его
Пастухо в Владимир Борисович — доктор политических наук, кандидат юридических наук, научный директор Института права и публичной политики, советник Председателя Конституционного суда РФ.
существование в современной России, постепенно смещается в сторону озабоченности произволом властей и особенно — правоохранительных органов. С другой стороны, в сознании части даже тех представителей элиты, которые традиционно придерживались либеральных взглядов, крепнет убеждение в том, что демократическая организация власти в России или невозможна, или бесполезна.
Общественным идеалом в такой ситуации постепенно становится просвещенный авторитаризм. Он как бы лишен крайностей и радикального либерализма, исповедуемого «демократической оппозицией», который в современной России обречен, и правового нигилизма, исповедуемого сегодня народом и властью, при котором обречена Россия.
Просвещенный авторитаризм — консервативная утопия. Она также недостижима, как рай на земле или коммунизм в отдельно взятой стране. Но это «конструктивная утопия», поскольку она демонстрирует нам направление желательного и, главное, в принципе возможного движения. Просвещенный авторитаризм — разумный компромисс между тем, что есть, и тем, чего не может быть в России.
Для начала попробуем разобраться с тем, что есть.
Одним из часто встречаемых заблуждений относительно современной России является представление о ней как об авторитарном государстве. В своем докладе «Подрыв демократии: Авторитарные страны XXI века» Freedom House причислила Россию к авторитарным государствам (http://www.freedomhouse.org/uploads/special_ report/83). Мне кажется, Freedom House нам льстит. Мы так же далеки от авторитаризма, как и от демократии.
Зачастую об авторитаризме продолжают говорить по инерции. В своем замечательном интервью «Радио Свобода» И. Клямкин сказал: «Авторитарный режим мы получили, а он оказался модернизационно бесплодным» (http://www.svobodanews.ru/ content/transcript/1745565.html). Мне кажется, этот термин употребляется тут, скорее, в переносном смысле. Это далеко не тот авторитаризм, который он сам предсказывал для России в конце 1980-х гг. Такой авторитарный режим был бы сегодня для России подарком.
Политический строй, который сформировался в современной России, можно определить как криминально-клановое государство. Это не мое и отнюдь не новое определение современной российской действительности. Я не могу позволить себе в рамках данной статьи углубляться в эмпирические доказательства его правильности, но оставляю за собой право вернуться к этому вопросу в случае возникновения дискуссии на данную тему.
Вообще, криминально-клановое государство — не ярлык и не политическое ругательство, а вполне адекватное описание тех реальных отношений, которые в современной России заменяют политические. Замечу только, что я отношусь к этому определению без излишней эмоциональности. Криминально-клановое так криминально-клановое — какое сложилось. Тем более не до конца понятно, откуда в России могло бы взяться сегодня другое. Если отказаться от исторического самообмана, от попыток мифологизировать как советскую, так и досоветскую историю, то придется признать, что в российском государстве практически всегда сохранялась напряженность «по линии законности», за исключением нескольких кратких периодов «ремиссии», которые А. Ахматова образно назвала «вегетарианскими временами».
Впрочем, в сегодняшнем состоянии русской государственности есть и нечто действительно новое, выходящее за обычные рамки привычного для России «неисполнения законов». Это новое — поразительно крепкая и устойчивая связь между правоохранительной системой и откровенно уголовными, антиобщественными элементами.
Трудно подыскать подходящую историческую аналогию. Разве что «смутные времена» приходят на память с их тремя главными действующими силами: лишенной пат-
риотического чувства аристократией; выродившимся в уголовную банду казачеством и оккупантами-авантюристами. Все это наводит на мысль, что сегодняшний кризис власти с его уникальной смычкой между «полицейщиной» и «уголовщиной» выглядит как явление экстраординарное, создающее угрозу самому существованию русской государственности, подрывающее основы ее суверенитета.
Есть попытки представить существующий строй как «полицейское государство». Но, хотя полицейское государство несвободно, его внутренняя жизнь подчинена закону. Полицейским государством была, например, николаевская Империя, но не современная Россия. Установившийся сегодня государственный строй больше похож на институализированную анархию. Это «огосударствленная стихия». Дистанция между таким государственным устройством и полицейским государством значительно длиннее, чем дистанция между полицейским государством и демократией.
Криминально-клановое государство — не поражение демократии, а поражение государственности. В самом общем виде оно может быть представлено как отступление социальной организации под натиском энтропии, шаг назад от цивилизации к варварству. Не случайно современная российская действительность легче всего постигается, когда ассоциируется со Средневековьем. Здесь больше, чем художественный образ, за этим сравнением кроется существенная связь.
Российская государственность развивалась не поступательно, а рывками. Были свои пики, были и провалы. Вслед за достижением «плато стабильности», как правило, следовал распад и поиск новых государственных форм. Последний по времени период распада российской государственности проходил в несколько этапов.
В 1980-е гг. «советская» государственность напоминала «змею, пережившую свой яд» (образное выражение из популярной на излете 1970-х повести И. Грековой «Кафедра»). Порядок поддерживался с большим трудом, кризис стал вопросом времени. Благодаря перестройке процесс пошел, но совсем не туда, куда хотел его направить архитектор начавшихся перемен.
В 1990-е гг. при Б. Ельцине государство потеряло контроль над обществом, из субъекта превратилось в объект, само наряду с материальными активами стало «жертвой приватизации». Оно отступило под натиском энтропии, «съежилось», потеряло влияние. Это было «маленькое государство» в большой стране, лишенной каких-либо других механизмов саморегулирования и поэтому полностью отданной во власть частных интересов. Государство попало в зависимость от олигархов, а сами олигархи нередко находились в зависимости от криминальных «авторитетов». Именно в 1990-е гг. кличка «вор в законе» стала званием наподобие «народного артиста». «Территория», оставленная государством почти без боя, досталась мародерам. Бал на этом пространстве правило ничем не ограниченное насилие уголовников и мелких лавочников, которые, соединившись, невероятно быстро превращались в крупных лавочников.
Любые попытки описать эту стихию как рождение буржуазии и демократии выглядят, на мой взгляд, не просто неадекватными, но и опасными, потому что рождают ни на чем не основанные иллюзии. Все, что так не нравится сегодня либеральным наблюдателям в России В. Путина, появилось на свет в России Ельцина.
Но что действительно интересно, государство при Ельцине практически не менялось. Несмотря на блеск мишуры в спешке создаваемых «демократических» атрибутов, оно все время оставалось «советским» по своей природе. Оно отступало под натиском неконтролируемой стихии, но не сдавалось. Сжималось, но не ломалось.
Я знаю, что найдутся тысячи «знающих» людей, которые убедительно докажут, что выбор Путина был сугу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
