Опции темы
Отображение
Причины краха режима Мубарака
Сегодня.Ру
Информационно-аналитическое сетевое издание
Причины краха режима Мубарака
11 февраля 2011 года Президент Египта Хосни Мубарак ушел в отставку на фоне многочисленных митингов и волнений, сотрясавших Египет последние 18 дней. Свои полномочия экс-руководитель страны передал Высшему совету Вооруженных Сил Египта (в его состав входят вице-президент, министр обороны и военной промышленности, начальник Генштаба, командующие видами Вооруженных Сил, полевых армий и военных округов, а также начальники главных управлений Генштаба), фактически, поставив военную элиту у руля государства. Информацию об этом решении Мубарака передал мировым СМИ вице-президент Египта Омар Сулейман, заявив, что «в нынешние тяжелые дни президент принял решение подать в отставку и передать все полномочия Высшему совету военного командования армии».
Формальным лидером государства с этого момента является Мохаммед Хусейн Тантави – министр обороны Египта, возглавляющий Высший совет Вооруженных Сил.
Примечательно, что вся процедура передачи власти, которая произошла в пятницу вечером, нелегальна и антиконституционна с точки зрения египетских законодательных актов: конституция запрещает президенту передавать власть Верховному совету. Однако нелегальность власти военных компенсируется ее избыточной легитимностью (по крайней мере, на текущий момент), поскольку, с одной стороны, военные заявили о том, что не намерены узурпировать власть, и будут действовать согласно воле народа, а, с другой стороны, протестанты выступили с лозунгом «Армия и народ идут рука об руку!».
Однако прочить Мохаммеда Хусейна Тантави в новые лидеры египетского государства, пожалуй, рано, так как еще утром 11 февраля командование египетских силовиков выразило в эфире центральных телеканалов намерение передать властные полномочия вице-президенту Омару Сулейману. Пока этот вопрос окончательно не решен. Массы все еще взбудоражены (правда, последние ночи они провели не на митингах и баррикадах, а в барах и на дискотеках, празднуя отставку Мубарака), и «междуцарствие» то ли грозит затянуться вплоть до сентября 2011года, когда должны пройти президентские выборы, то ли рискует смениться стремительным приходом к власти контрэлиты из уличной оппозиции. Вопрос об идеологической, экономической и внешнеполитической ориентации Египта после отставки президента сегодня является самым актуальным не только для представителей СМИ и политологов, но и для основных акторов международных отношений, с тревогой ожидающих политической перекройки карты арабского мира.
Очевидным на сегодняшний день является лишь то, что Египет заполыхал, «прикурив» у тунисской революции. Пример оказался настолько заразительным, что были скопированы даже визуальные лозунги, звучащие как «Degage!» и «Game over!». Кроме того, в толпе египетских оппозиционеров в массовом порядке приобрели популярность тунисские флаги.
С политологической точки зрения, этот конкретный формат активного социального протеста, подозрительно похожий на очередную «оранжевую» революцию, скроенную по вашингтонским лекалам, не имел «внутренней необходимости» для активизации в Египте. Не секрет, что на протяжении последних 30-ти лет режим Мубарака и Запад оказывали совместное давление на те широкие социальные круги, которым импонировали пан-арабские и исламистские идеи. Тем более неожиданным кажется внешнему наблюдателю сегодняшний тон «вашингтонского обкома», чуть ли не ликующего по поводу отставки египетского президента. И успех революционных начинаний именно в Египте кажется не вполне объективным на фоне имиджа развитой страны с активной индустрией туризма и рекреации.
Тем не менее, бесспорным остается тот факт, что главным катализатором народного гнева, вылившегося в акции протеста, выступил социально-экономический фактор. Имущественное расслоение в государстве достигло космических масштабов, заставив нижние слои социальной пирамиды поневоле искать виноватых среди руководства Египта. Между тем, в основе того бедственного положения, в котором оказались египетские массы, лежат не только субъективные причины (например, либеральные реформы в экономике, проводившиеся в стране с середины 70-х годов), но и объективные реалии, такие как перманентный рост индекса перенаселения страны.
За социально-экономическими триггерами с большим отставанием следует идеолого-политический фактор, а именно, конфронтация правящего режима с выкристаллизовывающимся в Египте гражданским обществом (представителями интеллигенции, работниками независимых медиа, преподавателями и т.п.), которые, по своему количественному составу представляют либеральную каплю в море протеста низов. Но, парадоксальным образом, именно представители этого социального кластера оказались способными организовать массовый протест и вывести на улицу народ, в большинстве своем далекий от либерального мировоззрения. В результате протестный контингент, жаждущий народовластия и социальной справедливости, оказался ведомым «несогласными», жаждущими сворачивания авторитарного режима в обмен на форсирование либеральных экономических реформ.
Таким образом, «единый фронт» уличной оппозиции, представший перед россиянами на экранах телевизора, на деле оказался коалицией самых разных социальных слоев (вплоть до членов салафитской организации «Братья-мусульмане», активно подогревавшей протест «в низах»). А консенсус этих групп был основан на шаткой и недолговечной платформе общего протеста против личности президента Мубарака, в одночасье ставшего антигероем египетского коллективного сознания. Легитимность этой фамилии на территории египетского государства рухнула с таким шумом, что его испугался даже главный претендент на пост президента Египта, сын Хосни Мубарака Гамаль Мубарак, уехавший с семьей в Лондон. Между тем, именно с ним интеллигенция связывала возможное начало неолиберального цикла в Египте в сентябре 2011 года.
Возможность консервативной революции
Теперь, после отставки Мубарака, центральным объектом внимания мировой общественности становится вакантное место элиты государства. От того, представители какой из социальных, политических, идеологических или религиозных групп, принимающих участие в сегодняшних событиях, смогут завоевать право руководить Египтом (в том случае, если военные не решат узурпировать власть), будет зависеть не только его внешнеполитическая ориентация, но и судьба арабского мира в целом. Одной из наиболее популярных версий дальнейшего развития событий является переход общенародного египетского протеста под руководство радикальных исламистов из уже упоминавшейся организации «Братья-мусульмане» (الإخوان المسلمون, Аль-Ихван аль-Муслимун). При условии успешного формирования тандема представителей «Ихванов» и военной аристократии, сосредоточившей сегодня в своих руках всю полноту административной власти, мы получим на месте Египта государство, напоминающее второй Иран. Вместо шиитского фактора в этом случае влиять на политику будет салафитская (в радикальном варианте – ваххабистская) версия ислама, что предопределит взрыв имперско-реваншистских и пан-арабских настроений в низах, уставших от прозападного светского национализма. В случае если события пойдут по этому сценарию, мы получим новый центр для консолидации антиамериканской энергии в евро-африканской зоне, претендующий на выстраивание вокруг себя арабо-исламского «большого пространства», по аналогии с континентальным исламским «большим пространством», центром которого видит себя Иран в пан-евразийской зоне.
В условиях роста антиамериканских настроений в арабском мире (которые могут стать триггером решения труднейшей задачи: выстраивания диалога между салафитами/ваххабитами, политическим исламом «братьев» и сторонниками суннитской модели) арабо-исламский геополитический полюс вместе с Иранским шиитским пространством станут для американцев настоящим ночным кошмаром. Это будет означать фундаментальный крах политики США на Ближнем Востоке и юге Евразии.
Интересно, что издание новой политической модели Египта в виде «Ирана для арабов», сочетающей в себе теократию и военный аристократизм, является весьма любопытным экспериментом с точки зрения самой иранской политической элиты. Во всяком случае, антиамериканский потенциал «нового Египта» уже давно находится в центре внимания руководства Исламской Республики. Так, на митинге, посвященном 32-й годовщине Исламской революции (кстати, эта дата оказалась забытой прессой на фоне событий в Египте), президент Ирана Махмуд Ахмадинежад выразил уверенность в том, что скоро Ближний Восток будет свободен от давления американского и израильского факторов, проводя явную параллель между отставкой Мубарака и свержением шахского режима в Иране в 1979 году.
Надежду на взятие Египтом антиамериканского и антиизраильского курса лелеет и палестинское отделение «Братьев-мусульман», известное в мировой прессе под названием Движение исламского сопротивления «Хамас». Его представители активно поддержали отставку Мубарка и поздравили египтян с победой. «Я приветствую народ и мучеников. Это день победы египетского народа. Главная цель революции была достигнута», — заявил лидер оппозиционного движения «Братья-мусульмане» Мохаммед аль-Ахдатни. В этом сообщении также содержался очень важный посыл, который продолжает логическую линию на выстраивание коалиции военных и исламских идеологов: «Хамас», по словам его лидера, ожидает действенных шагов от армии, на которую были возложены президентские полномочия. «Мы считаем отставку президента Мубарака началом победы египетской революции, которую мы полностью поддерживаем», — заявил другой представитель движения «Хамас» в секторе Газа Сами Абу-Зухри.
В пользу консервативно-революционной линии развития событий говорит и тот факт, что представители религиозной общественности Египта поддержали восстание масс не только на практическом уровне, но и на официальном. Так, во время пятничного намаза в Каире имамы сразу двух крупных мечетей этого города – Аль-Азхар и Хусейн обратились к египтянам с призывом не отступаться от своих претензий к правящему режиму и продолжать отстаивать свою позицию с прежним усердием, выразив, таким образом, солидарность с протестующей общественностью. В том, что на улицы Каира в дни протеста вышли более миллиона человек, большую роль сыграло и исламское телевидение. Прежде всего, речь идет о телеканале «Аль-Джазира», который на протяжении всего египетского бунта не столько выступал в роли СМИ, сколько являлся координационным центром оппозиции.
Правда, канал уже успел поплатиться за репутацию «арабской «Искры». На днях стало известно, что неизвестные люди разгромили офис «Аль-Джазиры» в Каире. В ходе погрома серьезно пострадало находящееся в офисе оборудование. Помимо этого хакеры атаковали сайт канала, пытаясь помешать освещению (координированию?) беспорядков в Египте. Официальных версий по поводу заказчиков и исполнителей этих акций пока еще не появилось, однако, «сарафанное радио» вовсю говорит о том, что это дело рук сторонников Мубарака. Версия подкрепляется тем, что ранее египетские власти запретили «Аль-Джазиру» и аннулировали аккредитации всех ее журналистов, одна из съемочных групп «Аль-Джазиры» была задержана военными в Каире 31 января и лишилась всего своего оборудования, 3 февраля было совершено нападение на двух журналистов телеканала, еще трое были задержаны, но вскоре отпущены.
На стороне версии о перерастании египетского бунта в консервативную исламскую революцию выступает сама история (все те же параллели с Ираном). Весьма схожие процессы происходили в этой стране накануне Исламской революции. В конце 70-х годов режим Моххамеда Резы Пехлеви, аналогично Мубараку не брезговавшего тесно сотрудничать с американцами, точно так же оказался зажат в тиски между массами, недовольными либеральными экономическими реформами, и интеллигенцией, уставшей от светского авторитарного режима и предававшейся мечтам о реализации программы политического либерализма, о построении республики. В результате противостояние вылилось в широко известные события 1979 года (когда первую скрипку неожиданно сыграли сторонники теократии, сумевшие найти общий язык с массами), после которых Моххамед Реза, практически как Мубарак, эмигрировал из страны вместе с семьей. В Египте очевиден кризис идеи светского националистического режима, а значит, возможность победы консервативной революции в этой стране, как минимум, не уступает шансам интеллигенции установить либерально-демократические порядки.
Все, опять же, упирается в исход диалога между силовиками Омара Сулеймана (который, несмотря на статус вице-президента, тесно связан с армией) и Мохаммеда Хусейна Тантави с «Братьями-мусульманами», которые способны похвастаться солидным уровнем поддержки среди народных масс. В условиях, когда более 30% населения продолжают существовать за чертой бедности, а единодушная поддержка военных и эйфория по поводу отставки Мубарака будут таять с каждым днем, Высшему совету Вооруженных сил Египта придется форсировать сотрудничество с наиболее популярными в народе лидерами и движениями, чтобы не допустить новых беспорядков.
Еще одним доводом, доказывающим правдоподобность сценария консервативной революции в ближайшем египетском будущем, являются последствия либеральных реформ в экономике, которые пытался проводить Мубарак, и общемировых экономических трендов. Высокие показатели роста инфляции, подорожавшие продукты питания (особенно важен тот факт, что Египет – крупнейший в мире потребитель зерна, цены на которое также подскочили в последние месяцы), нерешенная проблема социального расслоения – все эти факторы толкают народные массы к переходу на сторону религиозно-популистской, а не интеллигентско-либеральной риторики. Арабская молодежь уже сегодня охвачена экстазом перманентной революции, стремится установить социально-экономическое равенство и благоденствие во всем арабском (и не только) мире. Наиболее красноречиво об этом свидетельствует лозунг «вчера – Тунис, сегодня – Каир, завтра – Амман, послезавтра – Иерусалим», который уже успел стать популярным на каирских улицах.
Альтернатива «вашингтонского обкома»
Сценарий консервативной революции, описанный выше, является не вымученным политологическим конструктом, но живой, перспективной вероятностью. Однако, как и у любой вероятности, у этой линии развития событий существуют как объективные предпосылки к реализации (которые мы уже указали), так и фундаментальные препятствия. Ахиллесовой пятой в этом случае является как раз гипотетический тандем силовиков и «братьев».
Большие сомнения в этом плане вызывает фигура вице-президента Египта, экс-шефа египетской разведки Омара Сулеймана. После первого же знакомства с биографией зама Мубарака кристально ясно вырисовывается его… убежденная проамериканская ориентация! Судите сами. Притчей во языцех стала причастность Сулеймана к организации на территории Египта тайных тюрем ЦРУ, функциональное назначение которых ограничивалось пытками захваченных американскими войсками людей, подозревавшихся в причастности к «Аль-Каеде». Существуют свидетельства о том, что американцами был организован специальный конвейер «захват – отправка к Сулейману – пытки – получение американцами необходимых показаний (например, достаточных для того, чтобы обосновать нападение на Ирак)». Стоит ли говорить, что все эти «мероприятия» были организованы и проводились при тесном сотрудничестве Омара Сулеймана и главы ЦРУ Джорджа Тенета.
История «плодотворного сотрудничества» вице-президента Египта и американских агентов влияния имеет давние корни. Еще в 80-х годах XX века он проходил стажировку в Специальной военной школе Джона Ф. Кеннеди (John F. Kennedy Special Warfare School), а также на крупнейшей военной базе США Форт-Брэгг (Fort Bragg) в штате Северная Каролина. Позже, в эпоху «войны против террора», начатой американскими спецслужбами после событий 11 сентября 2001 года, он активно сотрудничал с теми же представителями ЦРУ. Таким образом, версия установления взаимопонимания между «братьями» и Сулейманом дает первую трещину. Более того, деятельность нынешнего вице-президента в 90-х годах была направлена ни на что другое, как на раскол исламистских групп и преследование движений «Аль-Гамаа аль-Исламийя», «Джихад» и… «Братья-мусульмане»! Крупно насолил Сулейман и палестинским «братьям» из «Хамас»: в январе 1997 года он курировал ассоциацию «Каир – за мир», которая до 2000 года выступала за развитие экономических и научных связей с Израилем, и параллельно участвовал в организации планомерной борьбы с «Хамас». После такой информации версия создания коалиции Сулейман-«братья» окончательно теряет свою привлекательность.
Тогда остается рассматривать вариант активной радикализации «Братьями-мусульманами» социального протеста низов, который, по сути, будет являться попыткой перехватить рычаги управления революцией у либерал-демократов и довести ее до этапа свержения военной верхушки, реализующей на данный момент властные полномочия. Но и здесь есть серьезные проблемы. Не говоря о том, что многие группировки «братьев» сближаются сегодня с демократами, а в некоторых случаях даже с либералами (вспомним, как они выразили поддержку одиозному Аль-Барадею еще до событий в Каире), обратим внимание на то, чем заканчиваются обычно их попытки включиться в большую политику.
Помощь в получении властных полномочий Гамалем-Абдель Насером, содействие Анвару Садату, сотрудничество на первых порах с Хосни Мубараком, — все эти инициативы закончились тем, что «благодарные» фюреры арабского мира жестоким образом расправлялись после своих триумфов с недавними союзниками. Наступят ли «Ихваны» на эти грабли в 4-й раз? Настороженность вызывает тот факт, что претендент на роль четвертого «благодарного» — упомянутый Аль-Барадей, подобно своим предшественникам, готов задушить «братьев» в объятиях, закрывая глаза на их имплицитный салафизм и признавая их «нормальной консервативной организацией».
Таким образом, на горизонте возникает сценарий «либералы используют легитимность исламистов», а вовсе не «консервативная революция перехватывает инициативу у интеллигенции». Кроме того, необходимо обратить внимание и на внутреннее качество групп исламистов. Во многом это уже не ячейки религиозных фанатиков, грезящих об установлении слова и закона Аллаха на земле. За последние годы (этому немало поспособствовала секулярность правления Мубарака) в круг ценностей исламистов инкорпорировались вкус к высокому уровню жизни, симпатия к ощущению стабильности, привычка иметь социальные льготы и гарантии. Более того, все эти атрибуты модерна получили свое обоснование в рамках религиозного дискурса «братьев».
Не стоит обходить вниманием и ощутимое присутствие внутри египетской политики американского фактора, пытающегося пролоббировать свой «образ желаемого завтра» для этого государства. Явное давление было оказано Обамой на Хосни Мубарака за несколько дней до его отставки, когда американский президент потребовал от египетского лидера начать процесс передачи власти. После этого в ряде своих заявлений и выступлений Барак Обама фактически сформулировал алгоритм развития Египта по стандартному лекалу «сообщественной демократии» для «недонародов», недостойных посвящения в американскую политическую модель, где власть принадлежит не парламентским партиям и гражданским институтам, а закрытым группам элит, которые принимают реальные решения. Все остальное за американского президента сказал официальный представитель Белого дома Роберт Гиббс, в речи которого были и «свободные, честные выборы», и «обеспокоенность ростом нестабильности».
Между тем, американская элита не выглядит взволнованной и не слишком верит в угрозу консервативной революции, способной нанести существенный урон интересам США в арабском мире. И эту позицию можно понять, если посмотреть на события в Каире под несколько иным углом. По сути, после отставки президента власть в стране перешла к его ближайшему окружению, за последние годы не раз подтвердившему верность курсу экс-лидера. Более того, на протяжении 10 лет, еще с начала 2000-х Омару Сулейману перманентно прочили титул преемника Мубарака. Так что создается впечатление, что в течение 18-ти дней египетских волнений перед нами, профессиональными телезрителями, разыгрывали какой-то чудовищный фарс, призванный убедить нас, что в Египте меняют не шило на мыло, а чечевичную похлебку на первородство.
Конечно, Вашингтон не мог не подстраховаться и приготовил план «Б», на случай если военные не удержат ситуацию под контролем до сентября 2011 года, когда на очередных выборах к власти в Египте должен прийти милый сердцу янки кандидат. Этот план имеет имя, уже упоминавшееся на страницах этого материала: Мухаммед Аль-Барадей. Эта темная лошадка, далекая от звания лидера общественного мнения, должна будет подстраховать проамериканских военных, в случае если им не удастся удержать ситуацию под контролем до сентября 2011 года, и случится новый социальный взрыв. В такой ситуации задача Аль-Барадея, недавно прибывшего из Вены и успевшего заявить о своей готовности возглавить политические преобразования в стране, будет заключаться в том, чтобы возглавить протест и не позволить ему выбиться из либерально-демократических рамок. Так или иначе, но протестные настроения по расчетам американцев должны будут оставаться в приемлемом для их геополитических раскладов русле.
Вообще «американский след» в египетских событиях найти совершенно не сложно. Один факт того, что египетский режим в течение 30-ти лет не вызывал каких-либо нареканий у Запада, оставаясь стабильным в рейтингах демократии в арабском мире, а потом внезапно подвергся остракизму со стороны Белого дома, вызывает подозрения.
Формат египетского восстания, тщательно координировавшегося посредством сетевых технологий (включая социальные сети, мобильные телефоны, ресурсы Facebook и Twitter), также вызывает подозрения: слишком похожую картину мы видели у себя по периметру СНГ во время парада «оранжевых» революций. Дальше-больше: на лентах информагентств появилась информация о том, что в Йемене и Тунисе «полыхнуло» ровно после того, как Хиллари Клинтон побывала там и провела долгую беседу с представителями оппозиции.
Серьезным провалом американского агента влияния можно считать историю, произошедшую с Ваэлем Гонимом, топ-менеджером ближневосточного отделения Google, который недавно был назван одним из главных зачинщиков уличных выступлений. Здесь рука американцев не просто наследила, но и была схвачена египетской полицией, после чего провела в тюрьме вместе с остальными частями тела около двух недель. На сегодня известно, что Гоним создал и раскрутил на ресурсе Facebook страницу, где разместил призыв к египтянам подниматься на восстание против правящего режима. В активном проведении революционной агитации Гоним признался уже находясь под стражей, подчеркнув, однако, что к нему не применялось физическое насилие и иные меры давления.
Наконец, легендарный Викиликс за несколько дней до волнений сообщил о том, что США потратили порядка $174 млн. для того, чтобы провести операцию по консолидации и «накачиванию» недовольных режимом египтян.
Египетский урок для России
Итак, два сценария, два пути, две судьбы для страны. Консервативная революция против либеральной демократии. Самостоятельное геополитическое пространство против доминации США. Шансы на победу примерно равны у обеих сторон, и все будет зависеть не только от их воли и мудрости, но и от фатума. Наблюдать за дальнейшим развитием событий будет гораздо интереснее, чем пытаться сейчас спрогнозировать победу той или иной группы.
Что касается дипломатической и международной стороны вопроса с точки зрения российских интересов, то здесь все более-менее ясно. Россия имеет все шансы установить с новым Египтом стабильные отношения при любом исходе ситуации, поскольку доведенные до совершенства двуличность и вертлявость российского МИДа позволяют ему, кажется, одновременно закладывать душу cатане и выбивать у Бога место в Раю поближе к престолу.
Гораздо важнее сейчас спроецировать египетскую ситуацию на Россию, что будет особенно актуально в свете последних событий на Манежной площади. А вот к повторению египетских событий на российской земле власть сегодня явно не готова (по информации источника автора материала? в Кремле выход на «Манежку» 10 тыс. фанатов стал для руководства страны настоящим шоком, а это всего лишь сотая часть от протестного движения Египта). Обольщаться по поводу того, что «Египет далеко» не стоит. Ведь Белоруссия рядом, а там на улицы хоть и вышло всего 50 тыс. человек, но оранжевые корни этих волнений являются более чем очевидными. Белоруссия совсем близко, а, учитывая наше с ней формальное сосуществование в структуре Союзного государства, можно сказать, что оранжевые волнения прокатились по нашей общей с белорусами стране.
Осознать степень опасности повторения египетского сценария в России нам помог эксперт Центра Консервативных Исследований МГУ, лидер Евразийского Союза Молодежи (организации, специализирующейся на противостоянии оранжевым технологиям) Павел Канищев. «Не стоит удивляться тому, что спровоцированные США «цветные революции» в итоге могут привести к власти вовсе не очередных либеральных марионеток, а вполне консервативные и даже антиамериканские силы. Дело в том, что Администрация Обамы исходит из того, что геополитическое противостояние окончено, Запад с его либерализмом и глобализмом победил окончательно и бесповоротно, и теперь нужно лишь регулировать темпы глобализации, постепенно ослабляя национальные государства. Так, например, будущее Израиля или Египта Обаме совершенно безразлично – всё равно никаких Израилей, с точки зрения глобализма, остаться не должно.
Что касается нашей страны, то здесь немного другая ситуация. Россия, исходя из логики Обамы, сначала должна стать национальным государством, утратить часть своей территории и навсегда потерять статус империи. Поэтому нашим патриотам нужно быть начеку – египетский сценарий для России почти неизбежен, но он может привести как к возрождению нашей страны, так и к её краху: все зависит от того, сумеют ли они отстранить от руководства революцией антироссийские силы, перехватить инициативу, по аналогии с тем, что сейчас пытаются сделать «Братья-мусульмане» в Египте».
Алексей Сидоренко
13/02/2011 22:36
