Современное состояние и развитие отечественной политической культуры невозможно понять без обращения к ее истокам, историческому многообразию ее черт и их эволюции. Длительное время на Руси существовала патриархальная политическая культура, характеризующаяся локальным мировосприятием, ориентациями на род и общину. Можно, очевидно, говорить и о фрагментарности древнерусской культуры, ибо каждая община, каждое локальное сообщество вырабатывало и исповедовало свои ценности.
Ценности же и нормы «другого* мира воспринимались как ложь, нечто чуждое и враждебное (следует помнить «особость» и вражду русских княжеств). Этот тип политической культуры по существу не отличается от аналогичных типов архаических сообществ. Своеобразие русской политической культуры формируется под влиянием византийско-православной цивилизации.
Принятие восточной ветви христианства предопределило дальнейшие пути и судьбы отечественной политической культуры. В этой связи интересна мысль русского философа Г. Флоровского, который подчеркивал, что с принятием христианства на Руси язычество не умерло, оно только ушло глубоко в подполье, а христианская культура стала первоначально достоянием лишь наиболее образованного и культурного меньшинства. В результате складывается «дневная культура* — культура ума и духа и «ночная культура* — культура мечтаний, воображения, основанная на языческой мифологии. По существу, то, о чем пишет русский мыслитель, можно охарактеризовать как дальнейшую фрагментацию русской политической культуры, ее подразделение на две доминирующие субкультуры: субкультуру элиты — «верхов* и субкультуру народных масс — «низов».
Конфликтно-фрагментарный характер русской политической организации и культуры, отсутствие приемлемых для всего общества ценностей вели к дестабилизации общества и ослаблению государства. Именно поэтому проблема интеграции общества решалась со времен Ивана Грозного административно-авторитарными способами (единство нации не созрело изнутри).
Автаркический режим Ивана IV открыл период формирования подданнической культуры, просуществовавший до Петра I. При этом патриархальная культура не исчезла, а продолжала предопределять ориентации значительной части общества («царь не тот*, «царь — хороший, а бояре — плохие* и т. п.).
Проникновение западнических идей в Россию привело к духовному, а затем и политическому расколу внутри элиты. Восстание на Сенатской площади в декабре 1825 г. сделало этот раскол очевидным. В результате в XIX в. в России существовало как минимум три субкультуры: либеральная и «охранительно-консервативная» культура элиты и патриархально-подданническая культура масс. Существует точка зрения, согласно которой конфликт между этими тремя субкультурами во многом предопределил революцию 1917 г.
Политическую культуру советского периода можно охарактеризовать как искусственно гомогенную (монолитную). При этом она сохранила многие черты русской культуры: общинный характер трансформировался в советский коллективизм; ориентация на господствующий характер власти — в этатизм и патернализм. Пассивность переросла в апатию, отсутствие ориентации на «вход» — в политическую систему; патриархальность — в персонифицированное восприятие политики; вера в «истинность» общественных ценностей — в нетерпимость к инакомыслию.Религиозность переродилась в наделение харизматическими чертами вождей; мифологизированность сознания — в веру в построение «светлого будущего»; вера в мессианское призвание России — в ориентацию на лидерство в мировой революции, а позже на статус сверхдержавы.
Индустриализация, глубокие изменения в социальной структуре, рост уровня образования населенияпредопределили сдвиги в ценностных ориентациях советского общества. Начиная с середины 1960-х гг. формируется и развивается диссидентская субкультура, в рамках которой проповедовались такие ценности, как автономия личности, свобода выбора, права человека и т. п.
В 1970-е гг. значительная часть общества вопреки официальным идеологическим нормам начинает ориентироваться на ценности личной жизни: семью, работу, досуг, материальное благополучие. Такая переориентация с общественного на индивидуальное клеймилась пропагандой как «мещанство» и «обывательство». В то же время политика большей открытости и развития контактов с западными странами способствовала проникновению новых ценностей, стандартов жизни и потребления в общество.
Поскольку политическая система плохо реагировала на новые вызовы времени и растущие запросы, усиливалась апатия и отчуждение масс от политики, подрывающие легитимность власти. В стране росло скрытое, «глухое» недовольство коммунистическим режимом.
Перестройка, начатая М. С. Горбачевым, предполагала модернизацию социалистической политической культуры в сторону ее демократизации и гуманизации. Однако, как только появилась относительная политическая свобода, система начала разваливаться, а политическая культура — трансформироваться.
В результате революции 1991 г. изменилась практически вся политическая сфера общества, включая формальные элементы культуры. Надо иметь в виду, что любая культура инерционна, поэтому, несмотря на внешний демократизм нашего общества, его культура постоянно воспроизводит традиционные для нее элементы патернализма, авторитаризма и безальтернативности власти. Наше развитие напоминает качание маятника: сейчас, похоже, он опять пошел в сторону бюрократической централизации, ужесточения власти и урезания свобод.
Глубокие изменения, произошедшие в российском обществе за последние 20 лет, оказали существенное влияние на его политическую культуру. Характерными чертами ее нынешнего состояния являются фрагментарность и противоречивость. В современной политической культуре достаточно легко обнаружить традиционную, подданническую, и современную, ориентированную на западные либеральные ценности, субкультуры. Они содержат потенциально конфликтный заряд. Любое стремление авторитарным образом утвердить в качестве доминирующей субкультуру «западничества» ведет к активизации и противодействию архаических элементов субкультуры. Аналогично и укрепление традиционализма порождает парадоксальное желание авторитарными методами утвердить либеральный тип ориентации.
Очевидно, что выход из данного противостояния может быть найден в формировании соответствующей новым социальным отношениям системы ценностей, системы, которая смогла бы синтезировать в себе элементы традиционного и современного.
Следует отметить, что противостояние традиционализма и «западничества» — это лишь самый общий, абстрактный подход к анализу российской политической культуры. Эта модель позволяет понять и почувствовать внутреннюю динамику и напряженность современной политической культуры. В действительности, и эмпирические исследования это убедительно доказывают, разнообразные компоненты российской, советской и постсоветской культуры в разнообразных сочетаниях образуют многочисленные субкультуры.
Политическая культура современной России характеризуется следующими особенностями: многослойностью, гетерогенностью и антиномичностью. Многослойность проявляется в сочетании нескольких разнородных пластов: традиционно российского, советского и модернистского.
Гетерогенность проявляется в существовании множества этнонациональных, региональных, конфессиональных и иных субкультур. Антиномичность состоит в сочетании следующих противоположных компонентов: коллективизм — индивидуализм, консерватизм — радикализм, архаизм — футуризм, шовинизм — интернационализм, почвенничество — западничество.
Несмотря на фрагментарность российской политической культуры, социологи фиксируют появление новых модернизированных ценностей, которые, если будут признаны большинством, не разъединят, а объединят общество. К ним относятся: жизнь отдельного человека; законность, справедливость, порядок и равноправие; неприкосновенность частной (честной) собственности; предприимчивость и благосостояние граждан как основа сильного государства; плюрализм и соблюдение прав человека и гражданина как гарантии долгосрочной стабильности и процветания российского общества.
По всей видимости, модернизация российской политической культуры будет продолжаться в течение ближайших десятилетий, а может быть, и на протяжении жизни нескольких последующих поколений. Это движение не будет простым и линейным. Очевидно также, что конфигурацию культуры будут определять как национальный опыт, исторические и политические традиции, так и ценности современного индустриального и постиндустриального общества.
Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая, дионисическая стихия и аскетически монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечностъ, эсхатологически мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт» (Я. А. Бердяев. «Русская идея»).
« Отрицательные свойства русского народа — экстремизм, максимализм, требование всего или ничего, невостребованность характера, отсутствие дисциплины, дерзкое испытание ценностей, анархизм, чрезмерность критики могут вести к изнурительным, а иногда и опасным расстройствам частной и общественной жизни, к преступлениям, бунтам, к нигилизму, к терроризму. Большевистская революция есть яркое подтверждение того, до каких крайностей могут дойти русские люди в своем смелом искании новых форм жизни и безжалостном истреблении ценностей прошлого. Поистине Россия есть страна неограниченных возможностей, и прав был французский историк Моно, сказавший, что русский народ — самый обаятельный, но и самый обманчивый* (Я. О. Лосский. *Характер русского народа*).
