Возможно, Вы считаете, что тоталитаризм, это один из типов правления, более жесткий чем авторитаризм или даже считаете, что власть Ивана Грозного можно называть тоталитарным режимом. Или что тоталитаризм — это тотальный контроль государства за жизнью общества. Однако это совершенно не так. Термин тоталитаризм появился только в начале 20-го века, а концепт тоталитаризма был создан западными философами с целью искусственно объединить коммунизм с фашизмом и нацизм общим термином.
Термин «тоталитаризм», впервые появившийся у писателя и журналиста Джованни Амендолы в 1923 для критической характеристики режима Муссолини, был впоследствии популяризован самими итальянскими фашистами. В частности, в 1926 его начал использовать философ Джованни Джентиле. В статье Муссолини «Доктрина фашизма» (1931 г.) тоталитаризм понимается как общество, в котором главная государственная идеология обладает решающим влиянием на граждан. Как писал Муссолини, тоталитарный режим означает, что «итал. Tutto nello Stato, niente al di fuori dello Stato, nulla contro lo Stato» — то есть, все аспекты жизни человека подчинены государственной власти. Джентиле и Муссолини полагали, что развитие коммуникационных технологий приводит к непрерывному совершенствованию пропаганды, следствием чего явится неизбежная эволюция общества в сторону тоталитаризма (в их определении). После прихода к власти Гитлера, термин «тоталитаризм» стал использоваться в адрес режимов Италии и Германии, причём сторонники фашизма и нацизма использовали его в положительном ключе, а противники — в отрицательном.
В конце 20-х годов английская газета «Таймс» писала о тоталитаризме как о негативном политическом явлении, характеризующем не только фашизм в Италии. Теория тоталитаризма складывается в 40—50-е годы и получает развитие в последующие десятилетия. Она широко использовалась Западом в целях идеологической борьбы против коммунистических стран. Первые «классические» теоретические исследования по проблемам тоталитаризма — работы Ф. Хайека «Дорога к рабству» (1944) и X. Аренд «Истоки тоталитаризма» (1951), а также совместный труд К. Фридриха и 3. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия» (1956). В последней из этих работ сделана попытка эмпирического обоснования тоталитаризма как понятия, отражающего сталинизм, национал-социализм и другие однотипные политические режимы.
Более поздние попытки создать эмпирическую, построенную на базе реальных, верифицируемых фактов теорию тоталитаризма не имели большого успеха, поскольку, отображая наиболее одиозные политические системы XX в., они по мере смягчения, либерализации стран командно-административного социализма все больше расходились с действительностью и к тому же не отражали принципиальные отличия различных тоталитарных систем. «В целом концепции тоталитаризма показали себя как слишком упрощенные аналитические модели»
В своей работе «Тоталитарная диктатура и автократия» (1956 г.) Карл Фридрих и Збигнев Бжезинский, на основе эмпирического сравнения сталинского СССР, нацистской Германии и фашистской Италии, сформулировали ряд определяющих признаков тоталитарного общества. Исходный перечень состоял из шести признаков:
1) есть массовая партия, которая осуществляет власть;
2) власть организована недемократическим способом, она выстраивается в жесткую иерархию и замыкается на лидера режима. В нацистской Германии это называлось «фюрер — принципом», который формулировался так: «Приказы — сверху вниз, отчет об исполнении — снизу вверх». ( В СССР существовала та же модель организации власти, но она прикрывалась «самой демократической конституцией» и системой формальных выборов);
3) доминирующую роль в политической мобилизации масс играет официальная идеология, являющаяся инструментом навязывания одного и единственного видения мира и приобретающая, в связи с этим, сакральные черты. Тоталитарный режим — обязательно идеологический режим. Причем роль главного идеолога играет сам лидер режима, только ему принадлежит право менять положения «священной идеологии». Весь огромный идеологический и пропагандистский аппарат лишь комментирует, разъясняет и «несет в массы» идеологические постулаты. От населения при этом требуется активное проявление поддержки официальной идеологии и режима, контролируемое властью. «Прежнего человека, скептического человека, доставшегося им от либеральной эпохи, они (тоталитарные режимы – прим авт.) постарались уничтожить и создать вместо него нового человека. Этот новый человек должен был слепо повиноваться вышестоящим и верить в непогрешимость вождя и партии» (Л. Люкс). Во исполнения этой задачи эти режимы применяют всю мощь современных коммуникационных технологий, не случайно К. Леви-Стросс писал: «В отличие от тирании классического типа современный тоталитарный режим обладает технологией и идеологией»;
4) тоталитаризм это политический режим, беспредельно расширяющий своё вмешательство в жизнь граждан, включающий всю их деятельность (в том числе экономическую) в объём своего управления и принудительного регулирования. Тоталитарное государство это всеобъемлющее государство. Оно исходит из того, что самодеятельность граждан не нужна и даже вредна, а свобода граждан опасна и нетерпима;
5) тоталитаризм это и всеобъемлющий террористический полицейский контроль над обществом, призванный пресекать любые проявления даже потенциального инакомыслия и инакодействия, отсюда шестой признак,
6) государственный монопольный контроль за СМИ.
К. Фридрих назвал эти характеристики «синдромами тоталитаризма» Только наличие всех этих признаков позволяет, по его мнению, считать ту или иную систему тоталитарной. Четыре признака из шести не могли существовать в промышленно неразвитых обществах, т. е. условия для тоталитарной диктатуры появились в результате промышленных революций. Поэтому Фридрих и Бжезинский определяют тоталитарный режим как “автократию, основанную на современной технологии и массовой легитимизации”. Такие режимы, в отличие от традиционных диктатур, ориентированы на вовлечение масс в политику, поэтому их называют «мобилизационными».
Во втором издании книги авторы добавили ещё два, а впоследствии другие исследователи также вносили уточнения:
- Наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества.
- Наличие единственной партии, как правило, руководимой диктатором, которая сливается с государственным аппаратом и тайной полицией.
- Крайне высокая роль государственного аппарата, проникновение государства практически во все сферы жизни общества.
- Отсутствие плюрализма в средствах массовой информации.
- Жёсткая идеологическая цензура всех легальных каналов поступления информации, а также программ среднего и высшего образования. Уголовное наказание за распространение независимой информации.
- Большая роль государственной пропаганды, манипуляция массовым сознанием населения.
- Отрицание традиций, в том числе традиционной морали, и полное подчинение выбора средств поставленным целям (построить «новое общество»).
- Массовые репрессии и террор со стороны силовых структур.
- Уничтожение индивидуальных гражданских прав и свобод.
- Централизованное планирование экономики.
- Почти всеобъемлющий контроль правящей партии над вооружёнными силами и распространением оружия среди населения.
- Приверженность экспансионизму.
- Административный контроль над отправлением правосудия.
- Стремление стереть все границы между государством, гражданским обществом и личностью.
Приведённый перечень не означает, что всякий режим, которому присуща хотя бы одна из указанных черт, следует относить к тоталитарным. В частности, некоторые из перечисленных черт в разное время были также свойственны демократическим режимам. Аналогично, отсутствие какого-то одного признака не является основанием для классификации режима как нетоталитарного. Однако первые два признака, по мнению исследователей тоталитарной модели, являются её наиболее яркими характеристиками.
В последние годы сомнения в научной обоснованности и жизнеспособности теории тоталитаризма еще более усилились. Эта концепция оказалась не в состоянии сколь-нибудь удовлетворительно объяснить крах коммунистических режимов в Европе, которые она трактовала как однозначно тоталитарные. Как указывает, в частности, К. Баллестрем, с позиций теории тоталитаризма, отрицающей наличие гражданского общества в бывших социалистических странах или хотя бы его элементов, невозможно осмыслить накопление взрывного материала, подготовившего внезапную смену политического строя в этих государствах.
Нельзя сказать, что господство тоталитарной школы было связано лишь только с поддержкой властей США. Её успешному продвижению способствовало и отсутствие других стройных теорий. Концепция тоталитаризма подкупала простотой усвоения и легкостью применения. Адепты тоталитарной теории зачастую грешили чрезмерным универсализмом, пытаясь применить свои установки вплоть до античности. Тем не менее, теория тоталитаризма не всегда встречала в научных кругах положительные отклики. Со слов историка Джона Арч Гетти, навязывание тоталитарной концепции порой напоминало церковную литургию [John Arch Getty: Comments: Codes and Confessions, in Slavic Review, vol. 67, num. 3, 2008, pp. 711-715]. Историки, которые работали за рамками этой теории, могли натолкнуться на жесткое противодействие. Когда историк Мануэль Саркисянц в начале 50-х годов пытался опубликовать свои статьи о британских истоках нацисткой идеологии, шедшие в разрез с теорией тоталитаризма, он натолкнулся на предостережения своих коллег и вездесущие отсутствие интереса у научных издательств
Тоталитарная модель была долгое время предметом изучения со стороны историков и политологов и при этом оказала влияние на другие современные ей концепции. В частности, в своём труде «Открытое общество и его враги» (1945 г.) Карл Поппер противопоставил тоталитаризм либеральной демократии. Поппер утверждал, что поскольку процесс накопления человеческого знания непредсказуем, то теории идеального государственного управления (которая, по его мнению, лежит в фундаменте тоталитаризма) принципиально не существует. Следовательно, политическая система должна быть достаточно гибкой, чтобы правительство могло плавно менять свою политику и чтобы политическая элита могла быть отстранена от власти без кровопролития. Такой системой Поппер полагал «открытое общество» — общество, открытое для множества точек зрения и субкультур.
Теории тоталитаризма, сложившиеся в 50—60-е годы, из-за их широкого распространения и пропагандистского использования получили название канонических, или классических. Хотя у этого варианта концепций тоталитаризма, противопоставляющего тоталитарную и либерально-демократическую модели общества как крайние полюса, антиподы, и сегодня немало сторонников, в целом кризис данной теории становится все более очевидным.
Нынешнее тяжелое положение классической теории тоталитаризма вызвано в первую очередь двумя главными причинами: —
во-первых, недостаточной научной обоснованностью канонической концепции тоталитаризма. Это связано прежде всего с ее базированием на крайне ограниченном эмпирическом базисе: анализе сталинистской — в СССР, национал-социалистической — в Германии, фашистской — в Италии политических систем (последнюю, впрочем, некоторые ученые классифицируют как «незавершенный, задержанный» тоталитаризм).
Фашизм и марксизм-ленинизм имеют ряд существенных отличий и во многом враждебны и противоречивы друг для друга. Главной целью общества, согласно марксистско-ленинской теории, является социальная и экономическая справедливость, ради чего упраздняется частная собственность на средства производства. Эта идеология исходит из фундаментального равенства, в том числе, по культурным и этническим признакам, и стремится к равенству в уровне жизни. Напротив, фашизм провозглашает доктрину корпоративного государства категорически отрицает равенство и «чужеродные» влияния, утверждая, что сильная личность («сверхчеловек») обладает преимущественным правом. Более того, нацизм призывал к поражению в правах и уничтожению «низших» и «неполноценных» рас, в то время как марксизм делал основной упор на создании условий для ликвидации деления общества на экономические классы. В силу этих обстоятельств, существует точка зрения, что эти идеологии являются в корне различными и, следовательно, употребление термина «тоталитаризм» лишено объективных оснований. Объединение воедино нацизма и сталинизма часто представляется при внимательном сравнении противоречащим здравому смыслу, поскольку наряду с излишним акцентированием черт сходства не учитывает, коренных отличий коммунистических режимов от фашистских:
во-вторых, политической тенденциозностью канонической концепции тоталитаризма. Эта теоретическая модель создавались явными противниками коммунизма. Она широко пропагандировалась и практически использовалась Западом в целях идеологической борьбы против коммунистических стран и компрометации коммунистического, а отчасти и социалистического движений. В силу своей вполне определенной политической ориентации каноническая концепция тоталитаризма оказалась слишком упрощенной, в чем-то даже примитивной и не смогла или не захотела заметить противоречащие ей реалии в странах командного социализма.
— коренная ломка отношений собственности и тотальное регулирующее вмешательство государство в экономику и перестройка социальной структуры общества (фашизм не посягал на принцип частной собственности и на классовую структуру общества);
— происходящая в связи с этим полная замена старых и радикальная трансформация новых политических элит, поскольку воспроизводство, на новой основе, феномена “власти-собственности” приводит к формированию монолитной элиты коммунистического общества — “номенклатуры”, ставшей единственным “распорядителем” всей государственной собственности, не только узурпировавшей власть, но и переродившейся в господствующий класс, который эксплуатирует трудящиеся массы (См.: М. Джилас, М. Восленский). Фашисты же и национал-социалисты боролись не против тех, кто сосредоточил в своих руках реальную власть, а за вхождение в состав правящей элиты. «Они следовали, пишет Л. Люкс, — двойственной тактике: подобострастно «легалистской» по отношению к правящей верхушке и бескомпромиссно насильственной – к «марксистам»;
— радикальные отличия в ценностных, идеологических ориентациях: если большевизм унаследовал от русской интеллигенции убеждение, что «истинная» революционная партия должна бороть за социальную справедливость, против самого иерархического принципа, то фашизм ставил иерархию и неравенство – социальное, расовое и этническое — превыше всего; если большевики были страстными приверженцами веры в прогресс и в науку, то у национал-социалистов эта вера в прогресс, могла вызвать лишь насмешку, поскольку они не только хотели «остановить историю», но и обратить ее вспять; если фашистская идеология прямо признавала государство как самоцель и постулировала, что оно представляет ценность само по себе, то коммунистическая идеология исповедовала этатизм постольку, поскольку государство рассматривалось как средство разрешения классовых противоречий и построения коммунистического общества (хотя на практике все оказалось, разумеется, несколько иначе) и др.
Также, первоначально противоположность между понятиями демократия и тоталитаризм воспринималась исследователями как констатация очевидного. Но потребовалось не слишком много времени, чтобы понять поверхностность и упрощенность этих понятий. По Фридриху и Бжезинскому, главное в тоталитаризме — небывалые возможности и степень контроля со стороны тоталитарного государства, которые и отличают его от традиционных и современных автократий (в то же время подчеркивается преемственность авторитарной политической культуры в соответствующих странах). Такая постановка вопроса чревата спором о том, является ли контроль над индивидами со стороны того или иного политического режима тотальным. Также, создатели концепции утверждали, что тоталитарная система не может изменяться изнутри и потому её можно разрушить только извне.
