Это серьезный вызов для авторитарной системы Лукашенко.
Показатель демократии в Беларуси остается очень низким — об этом свидетельствуют рейтинги авторитетных международных структур.
Freedom House в 2018 году оценил белорусскую демократию на 6,5 балла по семибалльной шкале, где 7 — самый низкий уровень, The Economist Intelligence Index — на 3,13 балла по десятибалльной шкале (10 — самый высокий уровень). Такие показатели, с небольшими колебаниями, сохраняются уже более двадцати лет. Обречена ли Беларусь на авторитаризм?
Диктатура как национальный бренд
Весной пресс-секретарь президента Наталья Эйсмонт шокировала общественность рассуждениями о диктатуре. «Слово диктатура приобретает какой-то позитивный оттенок. Мы видим, что происходит вокруг, видим хаос, порой беспорядок. (…) Иногда мне кажется, что не сегодня, так завтра, а послезавтра — точно, в мире может возникнуть запрос на диктатуру», — заявила Эйсмонт 7 марта в программе «Марков. Ничего личного» государственного телеканала ОНТ.
В ее словах есть зерно истины. С 2007 года глобальный показатель демократии непрерывно ухудшается. Мир явно не спешит к полной демократии, но даже если так, нет никаких оснований для категорического утверждения о возникновении «запроса на диктатуру».
Даже в Беларуси, стране с большим стажем авторитарного управления, такой запрос — под большим вопросом. При этом вполне возможно появление альтернативного запроса — на демократию.
Когда авторитаризм уже не выгоден
Авторитаризм — вовсе не «бесплатная» система. За нее приходится платить определенную цену, причем не только обычным гражданам, но и правящей элите. Вышедший в мае этого года сериал «Чернобыль» хорошо показывает, насколько затратным бывает авторитаризм. В этой системе очень высок риск вмешательства некомпетентного авторитета в процесс принятия важных решений, от последствий которых страдает в том числе и сама правящая элита.
Не подлежит сомнению, что авторитаризм способен адаптироваться к разным условиям, но его адаптивные возможности не безграничны. Одним из самых серьезных вызовов для этой системы является наличие в обществе широкого спроса на демократию.
В опубликованном недавно исследовании BISS рассматривались, помимо прочего, кейсы политических трансформаций в Тунисе и Мьянме. В 2006 году, когда общий индекс демократии в Тунисе составлял, по версии The Economist Intelligence Index (EIU), всего 3 балла (хуже, чем сейчас в Беларуси), уровень поддержки идеи демократии в обществе был довольно высок — 6,88. С 2011 года в этой стране прогрессирует демократизация: в 2014 году Тунис перешагнул порог «несовершенных демократий» и сейчас находится в семействе тех же политических систем, что и США, Франция, Италия, Венгрия или Польша.
В случае с Мьянмой демократизация пока что не была столь успешной, но прогресс очевиден: из жестко авторитарной страны в 2006 году она к 2016-му превратилась в страну с гибридным режимом. И хотя в 2017–2018 годах, в связи с печальными инцидентами в Рокхайне , Мьянма вернулась в разряд авторитарных, многое указывает на то, что процесс демократизации в стране продолжится. Как и в случае с Тунисом, политическим трансформациям Мьянмы предшествовал относительно высокий показатель спроса на демократию — 5,6 по десятибалльной шкале.
Беларусь — региональный лидер по спросу на демократию
С 2014 года в Беларуси наблюдается относительно высокая поддержка для идеи демократии. Если в течение 2007—2013 лет средний показатель составлял 4,38, то в период с 2014 по 2018 годы — уже 6 баллов. Вот как выглядит поддержка идеи демократии на фоне других показателей по состоянию на 2018 год:
Показатель поддержки демократии как идеи тем более впечатляет, что среди стран Центральной и Восточной Европы и постсоветской Евразии (всего 28 стран) Беларусь находится в первой десятке и опережает некоторые страны Евросоюза. Например, для Польши и Румынии показатель составил всего лишь по 4,38.
Существуют и другие основания полагать, что в Беларуси назревает реальный спрос на демократию. Последняя волна (2010—2014) Всемирного обзора ценностей (WVS) выявила, что подавляющее большинство белорусов считает демократию «очень хорошей» или «скорее хорошей» системой управления.
Особо стоит отметить, что подавляющее большинство белорусов не приемлют власти военных, несмотря на то, что армия, как таковая, пользуется высоким уровнем доверия (почти 75% доверяют вооруженным силам страны).
Это говорит о том, что в выборе оптимальной политической системы белорусы не склонны руководствоваться симпатиями к тому или иному субъекту, а выбирают «демократию» вполне осознанно, именно как систему управления.
Придется искать другой бренд
В течение этого года Александр Лукашенко как минимум трижды заявил о необходимости изменения Конституции в сторону демократизации. И хотя на данный момент прогнозировать системные демократические реформы «сверху» рано, предположить, что в высших эшелонах власти прорабатываются варианты демократизации Беларуси в среднесрочной перспективе, все же можно.
Разговоры о конституционной реформе становятся тем более знаменательными, если учесть процессы, которые происходят в сфере ценностных ориентаций населения. Как видно из краткой презентации, среди белорусов назревает спрос на реальную демократию. Государственным аналитическим службам об этом известно, соответственно, правящие элиты во главе с Александром Лукашенко рассматривают варианты так называемой «осторожной демократизации».
Таким образом, высказывания госпожи Эйсмонт о диктатуре как бренде — скорее всего, риторическая провокация. Ее цель — обратить внимание на то, что контраст между «авторитарной Беларусью» и «демократическим миром» бывает преувеличен. А если подходить к вопросу на полном серьезе, то следует сказать: шансы на то, что «диктатура» станет белорусским национальным брендом, минимальны. К счастью.
Петр Рудковский,
директор Белорусского института стратегических исследований (BISS).
