Теперь мы обратимся к некоторым современным формам, в которых реализуется авторитарное понимание положения и роли средств массовой информации обществе. Мы не станем описывать положение прессы при режимах Гитлера и Муссолини, существовавших до второй мировой войны, поскольку сегодня оба режима представляют в основном исторический интерес*.
Не подлежит никакому сомнению, что за пределами орбиты влияния Советской России теоретикам авторитаризма во всем мире пришлось признать господствующее значение либертарианских принципов. Тем не менеелибертарианские доктрины часто являются лишь витриной, за которой правительства скрывают авторитарную практику. Доклады ООН, в которых национальные правительства представляют данные о ситуации в своих странах, показывают, что вера в необходимость свободы выражения мнений так повсеместно распространена, что все страны, где есть средства информации, утверждают, что пресса в них свободна. Во многих странах, однако, свобода выражения мнений существует в форме, которая имеет очень мало общего тем понятием, которое используется в западных демократиях.
Конфликт, существующий сегодня в мире между демократическими принципами и авторитарной практикой, описан в докладе, подготовленном Сальватором II Лопесом по просьбе Экономического и Социального Совета ООН. Как говорится в докладе:
«В мире, потрясаемом идеологическими распрями и всколыхнувшимся национализмом, идет все более острая борьба за умы людей. В целях информации, пропаганды и внушения используются высокие технологии, так что часто одно невозможно отличить от другого. Во многих частях мира жертвой этой борьбы неизбежно становится основное право человека на свободу выражения мнения. Это относится к авторитарным странам, но и в других это право постоянно находится под угрозой из-за тенденции жертвовать свободой под мнимым предлогом защиты свободы. В результате возникает сложная социальная и политическая проблема, отмеченная постоянной борьбой между злоупотреблениями и попытками исправить злоупотребления, между попытками ограничить свободу и попытками расширить ее» (14:15).
Тот же доклад содержит приложение, подготовленное секретариатом Международного Института Прессы и Цюрихе, в котором сделана попытка оценить, насколько широко авторитарная и либертарианская практика распространены сегодня в мире:
«Большинство из 248 редакторов из 41 страны, заполнивших анкету, добавили, что как в демократических, так и недемократических странах наблюдается растущая тенденция ограничивать свободу сбора легитимных новостей» (14:60). Свобода информации сегодня особенно под угрозой. Опыт правительств времен мировой войны, когда прессе пришлось примириться с суровым ограничением ее свободы, и особые требования национальной безопасности в наступившей позднее «холодной войне» частично объясняют тенденцию ограничить свободу прессы. Тот факт, что технически некоторые страны все еще находятся в состоянии войны, позволяет оправдывать контроль над прессой не только у себя дома, но и в соседних странах. Далее, в некоторых случаях ссоры между соседствующими странами, одна из которых тоталитарная, а другая демократическая, ведут к усилиям ограничить свободу мнений, выражаемых в последней» (14:61).
Цюрихский доклад устанавливает следующие категории:
1. Страны с полным контролем над прессой, такие, как Советский Союз и его сателлиты, Китай, Югославия, Португалия и Испания.
2. Страны, где политическая критика со стороны прессы формально возможна, но где фактически существует цензура, например Колумбия, Египет и Сирия.
3. Страны, в которых специальные законы о прессе ига другие дискриминационные законы предполагают возможность ареста и уголовного преследования редакторов, например Южноафриканский Союз. Иран, Пакистан, Индия Ирак и Ливан.
4. Страны, где оппозиция прессы подавляется неофициальными методами, например Турция, Аргентина и Индонезия*.
На встрече международного Института Прессы в Копенгагене в мае 1955 года отмечалось, что за несколько прошедших лет в Аргентине заставили замолчать, около ста газет, включая и «Ла Пренсу», пользовавшуюся международной известностью. Многие из скрывались по таким обвинениям, как опубликование фотографии толпы демонстрантов, незаконная продажа выдаваемой по норме газетной бумаги и отсутствие санитарных условий в типографии (27:74).
Попытки обследовать условия работы прессы на региональной основе предпринимаются также Комитетом по Свободе Прессы Межамериканской Ассоциации Прессы. В докладе за период с октября 1954 года по апрель 1955 года констатируется: «Шесть месяцев тому назад сообщалось, что примерно 20% жителей западного полушария существует в условиях той или иной формы цензуры. За исключением Никарагуа ситуация с тех пор изменилась к лучшему. Свобода прессы отсутствует или в той или иной форме ограничена в Аргентине, Боливии, Колумбии, Доминиканской Республике, Парагвай, Перу и Венесуэле» (2:12). Американское информационное агентство Ассошиэйтед Пресс в последние годы составляет полугодовой обзор положения прессы в мире на основании данных, собранных его корреспондентами. Согласно обзору за вторую половину 1954 года изменения в положении прессы по сравнению с предыдущими обзорами очень незначительны. Авторитарная практика в отношении прессы была обнаружена в некоторых латиноамериканских странах и на ближнем Востоке. В Португалии, Испании, Югославии, Иране, Египте, Ираке и Саудовской Аравии издания, распространяемые внутри страны, подвергались строгому контролю. В коммунистическом Китае соблюдается полный контроль над всеми средствами информации. В Перу арестовывают издателей, в Колумбии газеты экспроприируются, в Венесуэле материалы подвергаются цензуре. В Аргентине знаменитая газета «Ла Пренса» была возвращена владельцам по прошествии нескольких лет после ее экспроприации правительством Перона. В Бразилии была введена цензура газет, выходящих внутри страны после того, как ноябре 1955 года там произошел политический переворот (18:4).
«Нью-Йорк Тайме» в своем редакционном комментарии, рассматривая обзор за вторую половину 1954 года с либертарианской точки зрения, отмечала:
«Многие правительства все еще не осмеливаются разрешить своему собственному народу или всему миру знать, что происходит на территориях, которые находятся под их контролем. Такова суть последнего доклада Ассошиэйтед Пресс по повод цензуры, который был опубликован вчера. Всю правду нельзя узнать в России, Китае или любой стране, контролируемой коммунистами. Нельзя ее угнать ни в Югославии, где есть своя собственная антимосковская разновидность коммунизма, ни других странах, где есть диктатура, таких, как Испания, Португалия и Аргентина, ни в Боливии, Венесуэле, Саудовской Аравии, Ираке и Египте. Причины для цензуры не меняются. Цензура всегда и везде имеет целью скрыть факты, которые могли бы повредить тем, кто находится у власти» (17:10).
Как уже указывалось, большинство стран в мире за пределами коммунистической орбиты уступают давлению мирового общественного мнения и хотя бы на словах признают принципы либертарианства в своих официальных заявлениях о положении средств массовой информации. Португалия одна из немногих стран, которая недвусмысленно придерживается авторитарного подхода. В Статье 22 Конституции Португалии содержится следующее положение: «Общественное мнение является одним из основных элементов политики и управления страной; и долг государства защищать его от посягательств тех, кто извращает его вопреки правде, справедливости, умелому управлению и всеобщему благосостоянию». В Статье 23 Конституции Португалии также предусматривается, что, поскольку пресса выполняет общественную функцию, она в силу этого не может отказаться от помещения любых официальных правительственных сообщений нормального размера о делах государственной важности.
Схожая точка зрения выражена в положении Статьи 187 Конституции Эквадора, которая гласит, что «первейшая цель журналистики состоит в защите национальных интересов и эта цель является общественным долгом, заслуживающим уважения и поддержки государства». Египетские власти были так же решительны в публичном объявлении своей политики по отношению к прессе. В прокламации, выпущенной 26 января 1952 им, говорится следующее:
«В интересах национальной безопасности впредь вводится общая цензура, которая будет действовать на территории Египта и в его территориальных водах вплоть до особого уведомления. Цензуре подлежат все письменные или печатные материалы, фотографии, пакеты и свертки, ввозимые, вывозимые и распространяемые в стране, все сообщения, отправляемые телеграфом или по телефону, будь то проводная или любая другая связь, все новости, информация и другие материалы, передаваемые средствами вещания, театральные представления, кинофильмы, пластинки или любые другие средства устного или визуального воспроизведения при условии, что все материалы и сообщения, исходящие от королевского правительства Египта или адресованные ему, свободны от цензурного контроля» (26: 55-56)
Индия и Пакистан, хотя и приняли конституционные положения о защите свободы выражения в духе западной либертарианской традиции, не смогли избежать авторитарной практики. Обычно они оправдывают ее соображениями национальной безопасности. Верховный суд Индии постановил, что конституционная гарантия свободы выражения не противоречит закону о предоставлении издателем, обвиненным в распространении нежелательных материалов, имущественного залога (штат Бихар против Шайлабалы Деви, Верховный суд Индии, 26 мая 1952 года, дело изложено в 26:131-132). Закон, принятый в Пакистане в 1952 году, призван «обеспечить принятие специальных мер против лиц, образ действия которых причиняет ущерб обороне, внешним сношениям и безопасности Пакистана». Закон разрешает центральному правительству выдворять любого иностранца и налагать на гражданина Пакистана ограничения, предписываемые в распоряжении. Среди правомочий, упомянутых в законе, есть требование, чтобы «все материалы или любой материал, относящийся к данному лицу, был предъявлен для тщательного изучения представителю власти, указанному в распоряжении, до опубликования». Кроме того, центральное правительство уполномочено «запрещать на определенный период публикацию любой газеты, издания, листовки или другой публикации» (закон № XXV от 1952 года представлен полностью в 26:212-216).
В некоторых странах, во всеуслышание признающих либертарианские принципы, нередко на определенный период приостанавливаются любые конституционные гарантии гражданских прав. Законодательная Ассамблея Сальвадора, например, своим декретом от 26 сентября 1952 года приостановила на тридцать дней конституционные гарантии, закрепленные в Статьях 154, 158.1, 159 и 160 и включающие свободу выражения и распространения мнений, тайну переписки и свободу собраний и ассоциаций.
Развитие кино как средства развлечения и информации поставило особые проблемы регламентирования контроля как для авторитарных, так и для либертарианских государств. Для стран, управляемых на авторитарных принципах, проблема попросту сводилась к развитию механизмов и методов достижения поставленных целей. В либертарианских странах кино породило множество новых проблем, которые в полном объеме не решены и сегодня.
Практически во всех странах мира театр являлся предметом официального надзора в той или иной форме. Ранние кинофильмы так близко ассоциировались с театром как по назначению (развлечение), так и по манере представления (в театрах), что правительства относились к обеим формам представления с одинаковыми мерками и в смысле понимания их роли, и в смысле контроля. Вскоре, однако, стали появляться некоторые различия, и среди них развитие образовательных, документальных фильмов, кинохроники, особенно в США, и, самое главное, повышенный эффект воздействия кино на увеличившуюся и часто плохо образованную аудиторию.
В рамках авторитарной доктрины проблема представлялась не слишком сложной. Считалось, что к кино следует подходить точно так же, как к другим средствам массовой коммуникации. Подобно книгам, журналам и газетам кинофильмы не должны мешать достижению поставленных государством целей, а, если возможно, должны определенно помогать их достижению. Единственный вопрос заключался в том, как этого достичь. Некоторые правительства создали специальное подразделение при одном из министерств с целью контроля и обеспечения цензуры. Найти свежую информацию о том, какие методы применяются в различных иностранных государствах, очень трудно, но во многих странах орган официального надзора придан министерству образования или представляет собой отдельную группу, состоящую из членов различных подразделений правительства*.
Не подлежит сомнению, что кинофильм, будь то художественный, документальный или хроникальный, (может иметь мощное влияние на общественные установки и мнения. Нацистская Германия и фашистская Италия наложили строгие запреты на показ американскихфильмов накануне второй мировой войны на том основании, что они содержали пропаганду в пользу либертарианской концепции и политики США. Как и Советская Россия, Гитлер занял позицию, что все виды искусства должны отвечать идеалам государства, а не умалять или позорить эти идеалы. Джон Харли, председатель комитета по иностранным делам Американского института кинематографии, описывает ситуацию следующим образом:
«Общеизвестно, что американские фильмы в основном сформировали представления народов всего мира о Соединенных Штатах и людях, которые там живут. Такой взгляд можно считать вполне обоснованным. Крайняя осторожность цензоров в разных странах свидетельствует о том, что они хорошо понимают, какую власть имеет кино над их народом. Вдумчивого исследователя, изучающего правила цензуры в различных странах, не может не поражать озабоченность цензоров в разных странах культурной диетой в фильмах, привезенных из-за рубежа или снятых в самой стране. Сравнение правил цензуры, существующих в разных странах, без сомнения, многих заставили бы улыбнуться» (8:2).
Принимая во внимание политическое и культурное влияние кино, многие страны, включая и демократии пытались расширить производство и распространение национальной кинопродукции, оказывая киноиндустрии финансовую помощь и применяя протекционистский меры. Господство Голливуда на мировом кинорынку подстегнуло эти усилия. Великобритания, Франция Италия и Аргентина могут служить примером тех стран, где дотирование национальной киноиндустрии является вопросом общественной политики (19:167-177).
Авторитарные правительства с той же определенностью подошли и к проблеме регулирования и контроля за электронными средствами массовой коммуникации — радио и телевидения. Государственная политика по отношению к этим средствам информации диктовалась двумя факторами. Во-первых, общие принципы авторитаризма подразумевают регулирование: как и более старые средства информации, радио и телевидение должны служить проводниками интересов государства помогать достижению культурных и политических целей, поставленных центральной властью. Второй фактор заключался в самой природе электронных средств коммуникации. Все типы вещания требовали использования электромагнитных волн, а число каналов связи было ограничено. Эти каналы являлись собственностью государства и, следовательно, подлежали государственному контролю.
Большинство авторитарных государств установили полную государственную монополию на вещание. Управление этими средствами информации и программирование вещания на радио и телевидении осуществляются
официальным агентством, которое отвечает за выполнение задач, поставленных правительством. Практически ни одно авторитарное государство не приняло британскую систему общественной корпорации или американскую систему частных вещательных организаций.
Поскольку вещание всех видов не ограничивает свой сигнал территориальными границами национального государства, возникают некоторые особые проблемы контроля и регулирования. Во-первых, какую часть электронного спектра получает страна? Этот вопрос вызывал международные осложнения и потребовал созыва нескольких всемирных конференций по присвоению частот. На большей части планеты использование радиоволны контролируется международными соглашениями, заключенными под эгидой Международного союза электросвязи. Предоставление каналов связи национальным правительствам является предметом международных переговоров и, по большей части, производится на основании общего соглашения. Исключение представляет использование коротковолновых частот для международного вещания, по поводу чего основные страны все еще не могут договориться.
Вторая проблема, проистекающая из самой природы вещания, состоит в контроле сигналов, приходящих в страну извне. Книги, журналы, газеты и фильмы можно задержать на границе и проверить на предмет нежелательного содержания. Радиоинформацию не останавливают национальные границы, и для многих правительств она представляет собой чувствительную проблему. Одно возможное решение состоит в том, чтобы игнорировать международные соглашения и «глушить» вещание из соседних стран. Другое решение — установить жесткий контроль над владением и использованием приемников.
Авторитарную теорию нового времени удачно подытожил известный английский писатель Самуэль Джонсон, который в восемнадцатом веке и сам участвовал полемике о ценностях власти и свободы:
«Каждое общество имеет право сохранять общественный мир и порядок и, следовательно, имеет все основания запрещать распространение мнений пагубного направления. Будет не точно, если мы скажем, что у судьи есть такое право, поскольку судья представляет общество. Ограничивая распространение мнений, которые он считает пагубными, он может быть не прав с нравственной или богословской точек зрении, но с политической точки зрения он прав. (1:249)
Опасность. неограниченной свободы и опасность ее ограничения создали проблему для науки управления, которую человеческий разум, кажется, не способен разрешить и по сей день. Если ничто не может быть опубликовано кроме того, что предварительно было одобрено гражданской властью, власть всегда должна быть образцом правды; если каждый прожектер может распространять свои прожекты, не может быть никакой устойчивости; если любой ропот в сторону правительства может привести к распространению недовольства, не может быть никакого мира; и если в богословии любой скептик будет проповедовать свои безрассудства, не может быть религии» (11:107-108).
Как уже было сказано в начале этой главы, основные принципы авторитаризма долгое время принимались во многих частях света как руководство к социальному действию. Эти принципы получили особенно большое распространение в области контроля, регламентации и использования средств массовой коммуникации. И хотя в большинстве демократических стран отказались от самих теорий, практика авторитарных государств оказала определенное влияние на практику демократии: в некоторых странах она фактически вынудила либертарианские правительства принимать контрмеры которые в некоторых отношениях неотличимы от тоталитарных моделей.
ФРЕД С. СИБЕРТ
Глава 2 Либертарианская теория прессы
Как и другие теории, рассматривающие положение и назначение средств массовой информации в обществе, либертарианская доктрина является продолжением философских принципов, обеспечивающих основу для социально-политической структуры, в которой средства информации функционируют. Либерализм качестве такой социально-политической системы очертил контуры для институтов, существующих внутри этой системы, и пресса аналогично другим институтам испытывает на себе влияние принципов, лежащих в основе того общества, частью которого она является. На протяжении последнего столетия большая часть цивилизованного мира провозгласила свою приверженность принципам либерализма. Сегодня большинство народов, за исключением стран, находящихся под властью коммунизма, хотя бы теоретически основывают свои социальные и политические организации на доктринах либерализма. Учитывая широкий культурный и географический разброс этих доктрин, не удивительно, что существуют большие различия в том, как социальные институты, включая и средства массовой информации, функционируют на самом деле. Например, вещание в том виде, как оно существует в Соединенных Штата может очень сильно отличаться от того, как оно реализуется при либертарианских правительствах во Франции или Бразилии.
ОСНОВНЫЕ ПОСТУЛАТЫ
Чтобы понять принципы, которыми руководствуется пресса при демократической форме правления, необходимо уяснить, как развивалась философия либерализма в семнадцатом и восемнадцатом веках. Сегодняшние демократические страны обязаны своим рождением тем принципам, которые постепенно сформировались на основе теоретических поисков большого числа отдельных мыслителей. В свою очередь, эти мыслители испытывали прямое влияние социальных, политических и экономических событий своего времени.
Принципы либертарианской философии, или философии свободы воли, основываются, так же как и принципы авторитаризма, на ее подходах к вопросам о природе человека, о природе общества и об отношении к нему человека, о природе знания и истины. Хотя философы, отстаивающие свободу воли, могут сильно расходиться в своих взглядах, они демонстрируют целый ряд общих подходов, которые позволяют причислить их к общей школе или системе философии.
Человек — говорят сторонники доктрины свободной воли— есть разумное животное, и он является самоцелью. Счастье и благосостояние личности является целью общества, и человек как думающий организм способен организовать мир вокруг себя и принимать решения, которые будут отвечать его интересам. Хотя люди часто не прибегают к данной им Богом способности к рассуждению при решении человеческих проблем, в конце концов они все же, сложив вместе свои индивидуальные решения, продвигают цивилизацию вперед. От низших животных человек отличается способностью думать, помнить, пользоваться своим опытом и приходить к заключениям. Эта способность и делает человека уникальным. Он является основой цивилизации и ее двигателем. Самоосуществление индивида становится, таким образом, конечной целью — целью человека, общества и государства.
Сторонники доктрины свободной воли по-разному подходят к происхождению общества, но все они сходятся на том, что основной функцией общества является продвижение интересов его индивидуальных членов, Многие приверженцы либерализма с ностальгией думают о естественном человеке, свободном от многих атрибутов цивилизации. Хотя общество, безусловно, может очень во многом способствовать благосостоянию человека, следует найти способы противодействовать тенденции общества брать на себя основную роль и становиться самоцелью. Философы либерализма усиленно отрицают, что общество является высшим выражением человеческих устремлений, хотя с некоторыми колебаниями они допускают, что государство — полезный и даже необходимый инструмент. Государство существует как метод обеспечения индивида средой, в которой он может реализовать свои возможности. Когда оно терпит неудачу в продвижении к этой цели, оно становится препятствием, которое надо упразднить или радикально изменить. Либеральная философия отвергает суждение, что государство превращается в отдельную сущность, которая более важна, чем индивидуальные члены общества, составляющие его.
В отношении природы знания и истины либертарианская теория напоминает богословские доктрины раннего христианства. Согласно этой теории, способность рассуждать была дана от Бога, так же как и знание о добре и зле. Получив такое наследие от Создателя, человек мог осмысливать мир вокруг себя с помощью собственных усилий. Используя этот базис, либертарианцы создали надстройку, которая существенно отличалась от той, которую развивали философы в средние века. Наследию человека стали придавать меньше значения, а его индивидуальная способность решать проблемы мироздания стала более значимой. Разуму следовало действовать на основании рассудка, но не; как в предшествующие времена, когда все авторитетные источники были исчерпаны, но как единственный способ найти авторитетное объяснение. Истиной было и нечто, что могло отличаться от того, чему учили прежде (как утверждали сторонники Реформации), но она продолжала считаться определенной, поддающейся обнаружению сущностью, которую можно было продемонстрировать всем мыслящим людям. Понятие, что существует одно неопровержимое и предъявимое объяснение явлений природы, получаемое при помощи механистического экспериментирования и наблюдения, стало моделью, которую философы-либертарианцы применяли для обобщения во всех областях знания. Хотя путь к истине мог лежать через трясину споров и разногласий, то, что находили в конце этого пути, было определенным, доказуемым и приемлемым для разумных людей.
РАЗВИТИЕ ЛИБЕРАЛИЗМА
Шестнадцатый век был веком получения знаний опытным путем, в семнадцатом веке развивались философские принципы, а в восемнадцатом веке эти принципы были воплощены на практике. Гарольд Ласки, автор «Расцвета европейского либерализма», книги, которая предлагает превосходное изложение истории западного либерализма и его анализ, указывал, что социальная философия — дитя истории и может быть понята только в терминах тех событий, из которых она возникла. Географические открытия шестнадцатого века предоставили новые просторы для человеческого ума. Эти открытия непосредственно привели к расширению, а затем и к защите торговли и к разрушению традиционных установок через знакомство с чужими народами и чужими обычаями.
Научные и географические открытия повлияли на умы людей, подчеркнув рациональность Вселенной и возможность понять ее, прибегая к терпеливому анализу. В семнадцатом веке бытовало убеждение, что во Вселенной все контролировалось определенным множеством законов, которые могли быть сведены к четкой математической формулировке. Ньютон, Коперник, Кеплер и Тихо Браге заложили основу для построения новой механистической Вселенной. Прогресс в западном смысле приобрел новое значение. Это была новая эпоха с новыми способами мышления. Вероятно, ключевой фигурой в этом сдвиге от старого к новому был Декарт. Настаивая на верховенстве разума, он бросал вызов самой вере в силу и власть. Философия Декарта подразумевала превосходство светской концепции вселенной в ее противопоставлении божественной концепции. Эта философия побуждала человека полагаться на себя, а не на божественное провидение.
Хотя Реформация была теологическим и политическим вызовом, она нечаянно породила и западный либерализм. Руководствуясь Библией, английские пуритан восстали против власти церкви, но вскоре они обнаружили, что их учение поощряет привычку высказывать личное мнение. Рационализм в религии неизбежно приводил к сектантству, деизму и доктрине отделения церкви от государства. Реформация также создала модель дискуссии и доказательств, соответствовавшую, своему времени, а поскольку религия и политика были очень тесно переплетены, эта модель быстро перешла светскую область.
Появление среднего класса было еще одним фактором, повлиявшим на развитие либерализма. В большинстве стран Западной Европы интересы развивающегося класса коммерсантов требовали, чтобы религиозным распрям был положен конец. Кроме того, этому классу требовалось, чтобы власть монарха и привилегии дворянства были ограничены. Капиталистическая предприимчивость была несовместима со средневековыми понятиями об общественном положении и гарантиях. Основой экономического либерализма, которого требовала эпоха экспансии, стал свободный договор. Ни церкви, ни государству не позволялось ставить под сомнение моральную состоятельность стяжательского общества, которое энергично занялось удовлетворением человеческих потребностей.
Англия была главным источником политической философии в семнадцатом веке, которая началась с полного господства принципов авторитаризма и закончилась триумфом либерализма. Революция 1688 года приняли к верховенству парламента над короной, созданию политических партий, но, главное, к обоснованию права на революцию. Джон Локк был апологетом изменений, происходивших в Англии, и его политическая философия оказала огромное влияние на всех последующих западных приверженцев либертарианства. Основывая свои выводы на эмпирических методах, Локк разработал теорию о народе как суверене, согласно которой центр власти заключается в воле народа. По Локку, государство являлось не более чем попечителем, которому народ передал полномочия и от которого он мог их забрать. Он обосновывал ограничение верховной власти, существование прав народа в форме закона, терпимость к разнообразию религиозных мнений, совместимых с политическим единством, и экономический строй, обеспечивающий свободу личного предпринимательства. Существенной частью философии Локка являются доктрины естественного закона и общественного договора. Он утверждал, что человек якобы из благоразумии отказался от своих личных прав в пользу государства в обмен на гарантию, что государство признает и будет соблюдать его естественные права. Он отрицал политическую целесообразность церковного управления и убедительно доказывал необходимость религиозной терпимости, за исключением, конечно, тех элементов, которые подрывают государство. Революционные стороны учения Локка сделали его источником вдохновения для американской и французской революций, и многое из его фразеологии нашло отражение в американской Декларации Независимости и французской декларации о правах человека.
Эпоха Просвещения семнадцатого и восемнадцатого веков внесла огромный вклад в принятие и распространение либертарианских принципов. Основной целью этого течения было освободить человека от всех внешних ограничений его способности рационально решать религиозные, политические и социальные проблемы. «Главная идея, лежавшая в основе всех направлений Просвещения, заключалась в убеждении, что человеческий разум способен сам по себе и без сверхъестественного вмешательства понять систему мира и что этот новый путь понимания мира выведет на новый путь его освоения. Просвещение стремилось добиться всеобщего признания этого принципа в естественных и гуманитарных науках, в физике и этике, в философия религии, истории, права и политики» (37:547).
ЛИБЕРАЛИЗМ И ПРЕССА
Нарисовав общую картину, мы можем перейти к обсуждению влияния либертарианской философии на положение и функцию средств массовой коммуникации. Важный вклад либерализма в эту сферу состоял в подчеркивании роли индивида и его способности к рассуждению, а также в понятии естественных прав, частью которых стали права свободы вероисповедания, слова и печати. Покойный профессор Карл Беккер сжато изложил основные положения следующим образом:
«Демократическая доктрина свободы слова и печати независимо от того, признаем ли мы это естественным и неотъемлемым правом или нет, покоится на определенных допущениях. Одно из них состоит в том, что человек желает знать правду склонен ею руководствоваться. Другое — что единственны путь к правде, в конечном итоге, заключается в свободной конкуренции мнений на свободном рынке. Еще одно допущение что, поскольку у людей неизменно будут разные мнения, каждому человеку должно быть разрешено свободно и даже энергично отстаивать свое собственное мнение при условии, что он предоставляет другим то же право. Последнее допущение состоит в том, что из этой общей терпимости и сравнения различных мнений появится и станет общепринятым то мнение, которое кажется самым разумным» (31:33).
В восемнадцатом веке закончился переход прессы от авторитарных к либертарианским принципам. В начале века система авторитарного контроля над прессой умирала. Власть короны контролировать прессу была отвергнута, контроль церкви был устранен, а государственные монополии в издательском деле отменены. К концу века либертарианские принципы были освящены в основном законе страны конституционным слогом, защищающим свободу слова и печати. По крайней мере, трое англичан (Джон Мильтон в семнадцатом веке, Джон Эрскин* и Томас Джефферсон в восемнадцатом веке) и один американец (Джон Стюарт Милль в девятнадцатом веке) внесли существенный вклад в эту метаморфозу.
В Areopagitica, опубликованной в 1644 году, Джон Мильтон представил впечатляющее обоснование интеллектуальной свободы в духе либертарианской традиции. Хотя оно и не было исчерпывающим изложением принципов свободы слова и печати, для своего времени оно являлось мощным аргументом против авторитарного контроля. Мильтона самого донимала пуританская цензура его произведений, и он осудил разрешительную теорию и практику. Он утверждал, что, полагаясь на разум, человек может различать добро и зло, правду и неправду, и, чтобы он мог использовать этот дар, ему требуется неограниченный доступ к идеям и мыслям других людей. Мильтон был убежден, что Истина определенна и очевидна, что она обязательно выживет, если ей дать возможность проявить себя в «открытом и честном столкновении». От Мильтона пошли современные понятия «открытого рынка идей» и «процесса возвращения к истине»: «Пусть все, у кого есть что сказать, получат свободу выразить себя. Истинное и разумное выживет, ложное и неразумное будет разбито. Правительство не должно вмешиваться в эту борьбу и оказывать влияние на шансы той или иной стороны. И даже если ложное может одержать временную победу, то, что истинно, призвав на защиту дополнительные силы, в конце концов выживет через процесс возвращения к истине». Мильтон признавал, что право свободного обсуждения может быть ограничено, но он предпочитал не формулировать никаких общих принципов, на которых могли бы основываться такие ограничения. Он желал, чтобы думающие люди с искренними, хотя и разными, убеждениями были свободны от правительственной цензуры. Он отказывал в полной свободе католикам и легковерным журналистам своего времени, поскольку считал, что они не отвечают его понятиям о честности. К сожалению, его мощный призыв к интеллектуальной свободе не был услышан современниками, но в восемнадцатом веке интерес к его работе возродился, и она широко распространилась в Англии и Америке.
Со времен Мильтона и до появления работ Джона Стюарта Милля в печати не появлялось какой-либо полной позиции по вопросу об отношении правительства к прессе. Однако существование практических проблем регламентации прессы вызвало к жизни дополнения или, скорее, уточнения тезиса, предложенного Мильтоном. Такие разные личности, как лорд Камден*. Джон Уилкс**, «Юниус»*** и Томас Пейн, внесли собственный вклад как в теорию, так и в практику понятия «свободы печати». Из английских авторов восемнадцатого века самую четкую и ясную позицию занимал Джон Эрскин. Защищая издателей, обвиненных в нарушении закона, он выдвинул либертарианские принципы свободы слова и печати. Эрскин сформулировал свою позицию, защищая Пейна, который опубликовал «Права Человека»: «Суждение, которого я собираюсь придерживаться как основы для свободы печати, без которой последняя есть пустой звук, заключается в следующем: каждый человек, не имеющий намерения ввести в заблуждение, но стремящийся просветить других в отношении того, что его собственный разум и совесть, кик бы это ни было ошибочно, диктуют ему как истину, может обратиться к всеобщему разуму всей нации по поводу тем,
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-26; Нарушение авторского права страницы
