Начнем с психологических подходов к этому феномену. Не случайно первыми работами на эту темы были работы по авторитарному характеру, выполненные как психологические исследования, причем учеными, работавшими в русле психоанализа.
Одним из первых исследователей авторитаризма был психоаналитик, сторонник телесно-ориентированного психоанализа В. Райх, который еше в начале 1930-х годов предпринял специальное исследование авторитарности в его связи с фашизмом. В работе «Психология масс и фашизм» Райх высказал гипотезу о том, что фашистской идеологии оказываются подвержены личности, имеющие определенную психологическую структуру, которую он назвал «механистически-мистическим характером». Эти люди получили, согласно Райху, «неестественное воспитание, подавляющее в личности сексуальность, что ведет к преобладанию в обществе авторитарных отношений».
Ученый полагает, что одним из основных факторов, способствующих становлению фашистской ментальности, является сексуальное торможение, т.е. система запретов, налагаемая на ребенка в семье. В результате такого подавления возникает бессознательная тревога, служащая источником патологических процессов в организме и социальной иррациональности. При этом важной чертой авторитарного сознания Райх считает стремление личности к самоидентификации с государственной властью или иным авторитетом, что позволяет ей избавиться от бессознательной тревоги.
Вслед за В. Райхом к проблеме авторитарного характера обратился Э. Фромм. В известной работе «Бегство от свободы», впервые изданной в 1941 г., он анализирует такой феномен, как стремление отказываться от независимости своей личности и слить свое «я» с кем-то или с чем-то, чтобы обрести силу, недостающую индивиду. Индивидов, обладающих такой склонностью, Фромм описывает как людей с авторитарным характером. В качестве признаков авторитарного характера Фромм выделяет:
- ? отношение к власти и силе. Последняя бывает внешней (властные институты и их представители) и внутренней или интериоризованной (долг, совесть, супер-эго, принятые в обществе нормы и условности). Для личности с авторитарным характером характерна двухполярная система взаимоотношений с миром. Фромм утверждает даже, что для такого человека существует два пола: но не мужской и женский, а имеющий власть и не имеющий ее. Соответственно он делит всех людей на сильных и слабых. В отношении сильных у такой личности возникает любовь и уважение, а в отношении слабых — агрессия и презрение. Категория равенства в картине мира авторитарного характера отсутствует;
- ? для авторитарного характера особое значение имеет понятие «судьбы» как внешней силы, от которой зависит его жизненный путь. Преклонение перед ней и следование этой внешней силе для него является очевидным и необходимым. В целом для авторитарного мышления свойственно убеждение, что «жизнь определяется силами, лежащими вне человека, вне его интересов и желаний». Эту особенность современная психология определяет как экстернальность, она измеряется с помощью теста Дж. Роттера на локус-контроль. С. Реншон показал связь высоких значений экстернальности с отсутствием демократических убеждений 2 ;
- ? для человека с авторитарным характером характерно неосознаваемое стремление примкнуть или подчиниться более высокоорганизованному, чем он, существу или силе.
Фромм показал, что авторитарный характер обладает одновременно садистскими и мазохистскими чертами. Первые проявляются в желании иметь неограниченную власть над другими и в агрессии в отношении к подчинившимся им людям. Последние проявляются в готовности подчиниться и следовать указаниям внутренней или внешней власти.
Говоря о механизмах бегства от свободы, наряду с авторитарным характером. Фромм выделил такие психологические механизмы, как деструктивность, проявляющуюся в тревоге, скованности и чувстве бессилия, и автоматизирующий конформизм. Оба эти свойства психики способствуют усилению авторитаризма, так как приводят в свою очередь к готовности подчиниться власти, предлагающей личности избавиться от сомнений.
В 1943 г. появляется работа А. Маслоу «Структура авторитарного характера», который в отличие от двух предшествующих авторов показал, что в становлении авторитарных структур личности большую роль играют не только внутренние психологические факторы, но и ситуация, или «поле», в котором происходит становление индивида. Согласно Маслоу, авторитарный человек, как и все психологически незащищенные люди, воспринимает мир как опасные джунгли, несущие в себе потенциальную угрозу. Этот мир населен людьми, подобными животным, которые либо едят, либо будут съедены и соответственно их надо либо бояться, либо презирать. Маслоу указывает на такие типичные черты авторитарного характера, как:
- ? иерархичность сознания (тенденция рассматривать всех остальных людей как соперников, которые либо превосходят, либо занимают более низкое положение по сравнению с самым авторитетным человеком. При этом значение имеют не внутренние характеристики, а внешние атрибуты власти);
- ? склонность обобщать характеристики превосходства или неполноценности;
- ? стремление к внешним атрибутам престижа — власти, деньгам, статусу и т.д.;
- ? наличие в характере враждебности, ненависти, предрассудков’,
я идентификация доброты со слабостью и стремление использовать ее в своих целях;
- ? садо-мазохистские тенденции;
- ? постоянная неудовлетворенность и неспособность достичь удовлетворения в жизни;
- ? внутрипсихологический конфликт;
- ? чувство вины, которое в свою очередь порождает чувство враждебности.
Помимо этих главных составляющих, авторитарный характер склонен также к таким более частным проявлениям, как
- ? ущемление личности женщин и деление всех женщин на мадонн и проституток;
- ? развитие гомосексуальности;
- ? стремление к милитаризованному (сверхорганизованному) и упорядоченному идеалу, стремление к унижению других для подтверждения своего статуса;
- ? неприятие образования;
- ? тенденция избегать ответственности за свою судьбу. Эстетизация подчинения и отказ от своей независимости в обмен на покровительство.
Маслоу призывает быть осторожным, чтобы не спутать всех незащищенных и зависимых индивидов с авторитарными личностями. Однако при этом подчеркивает, что покорные и пассивные граждане составляют значительную часть населения как в демократических, так и в авторитарных или фашистских странах.
Описанные выше работы Райха, Фромма и Маслоу представляют собой первый этап изучения феномена авторитарности. Следующий этап открывается знаменитым исследованием Т. Адорно, Э. Френкель- Брунсвик, Д. Левинсона и Н. Сэнфорда «Авторитарная личность», опубликованным в 1950 г. В Нью-Йорке и переведенным на русский язык в 2001 г. 3 .
Авторы этого исследования исходили из того, что в основе авторитарного менталитета лежит особый склад характера, т.е. «более или менее устойчивая организация сил индивида, которая определяет его реакции в различных ситуациях и тем самым его устойчивое поведение, будь то в вербальной или физической форме» 4 . Следуя за основоположником психоанализа, авторы полагают, что движущей силой личности являются ее потребности — стремление избежать наказания, желание поддерживать позитивное мнение окружающих о себе и гармоничность своего внутреннего мира.
Хотя работа была написана полвека назад и в последующие годы неоднократно подвергалась критике методологического характера, этот проект продолжает оказывать влияние на современных исследователей. Прежде всего заслуживает внимания теоретическая проработка самого понятия «авторитарный синдром», дающего инструмент для выявления и микроанализа макрополитических объектов. Эта задача остается для политической психологии чрезвычайно актуальной и в наше время.
После работы Адорно и его соавторов, понятие авторитарной личности получило развитие в трудах Г. Айзенка, М. Рокича, Ф. Тэтлока, Р. Кристи, X. Гибениша, Б. Альтемейера. С. МакФарленда, В. Агеева и других политических психологов, подтвердаюших, что авторитарность — это особый синдром или связка качеств, которые возникают у личности в ходе ее социализации, преимущественно первичной.
Эти личностные качества проявляются:
- ? в форме когнитивных особенностей, в частности в форме догматизма, стереотипности мышления, нетерпимости к инакомыслию, ригидности, и
- ? в потребностно-эмоциональных характеристиках личности, в
авторитарном подчинении (потребности в подчинении властям), в авторитарной агрессии, направленной против тех, кто нарушает общепринятые нормы, и
? на уровне системы ценностей в виде конвенционализма или высокой степени приверженности общераспространенным нормам и ценностям, которые воспринимаются как одобренные властью и обществом 5 .
Современные исследователи психологии авторитарности пришли к выводу не только о том, что авторитарность отражается на всех уровнях проявления личности, но и о том, что на ее основе складывается особый манипулятивный тип в политике, получивший название « м а к и а вел л и е вс ко то >/’. Исследования также показали, что авторитарность представляет собой своего рода линзу, сквозь которую личность воспринимает власть и политиков 7 . При этом образы власти таких индивидов рассогласованы и противоречивы, носят патерналистский характер.
Интерес к проблеме авторитаризма в политической психологии пережил периоды подъемов и спадов. Так, в первые послевоенные годы он диктовался стремлением понять психологические истоки фашистского национал-социализма. Затем был период стабильного политического развития, по крайней мере в развитых странах Запада, который породил иллюзию, что авторитаризм для них ушел в прошлое. Однако ни национализм, ни авторитаризм не относятся к числу феноменов, с которыми человечество простилось навсегда, в силу того, что в их основе лежат некоторые фундаментальные психологические механизмы, которые вновь и вновь приводят к возникновению этих феноменов, как только политическая ситуация становится для этого благоприятной. Однако это явление имеет не только социальные корни, но и подчиняется определенным психологическим закономерностям. В частности.
была установлена зависимость между типом семейного воспитания и проявлениями авторитарности.
Признание безусловного превосходства своего народа над другими невозможно обосновать никакими рациональными мотивами. Когда распался Советский Союз, одним из первых вооруженных конфликтов, вспыхнувших на его территории и до сих пор не нашедших своего разрешения, стали конфликты между Арменией и Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха, между Грузией и Абхазией, Грузией и Северной Осетией. Каждая из конфликтующих сторон дает свое обоснование того, почему именно она должна владеть данной территорией. В ход идут и исторические аргументы, и апелляция к справедливости, и призывы к международному общественному мнению. Однако все рациональные аргументы сторон не могут скрыть главного: психологической почвой возникновения конфликта были националистические чувства, подогретые определенными политическими силами, которые использовали их для разжигания конфликта. Даже если объективно никто из его участников уже не будет заинтересован в продолжении военных действий, «выключить» националистические установки автоматически невозможно.
Изучая этноцентризм как частное проявление авторитарности уже в постперестроечные годы, российский политический психолог В. Агеев и американский политический психолог С. МакФарлэнд пришли к выводу, что этноцентризм у русских и американцев одинаково укоренены в авторитарной личности. И у них, и у нас национальные предрассудки направлены против всех видов культурных чужаков (будь это негры, мексиканцы в Америке или лица кавказской национальности или евреи в России) 8 .
Национализм и этноцентризм выражается прежде всего в форме предрассудков в отношении представителей иной этнической группы. В книге «Природа предрассудков» Г. Оллпорт рассматривал предрассудок как социальную установку, приобретенную под влиянием внешних факторов и личностной структуры и выполняющую обычную психологическую функцию. Так, например, неприязнь к неграм и другим меньшинствам описывается им как иррациональное, извращенное и длительное чувство. Дискриминационное поведение в отношении меньшинств нередко является результатом приспособления индивида к определенным социальным привычкам и ситуационным требованиям, а не выражением впитанной с детства враждебности или глубоким убеждением 9 .
Проявления нетерпимости к чужакам, людям из другой группы коренятся еще в одном политико-психологическом феномене — политическом конформизме.
Исследователями установлена связь между авторитаризмом и конформизмом. Так, конвенционализм, т.е. жесткое следование определенным культурным нормам, является центральной чертой авторитаризма. Коммунистические взгляды в бывшем СССР были такой же конвенциальной нормой, как теперь в России — демократия. Агеев и Макфарленд показали, что в перестроечный и постперестроечный периоды авторитаризм привязан именно к конвенционализму. При этом смена политических ориентиров с коммунистических на либеральные не приводит к уменьшению конвенциональное™, хотя эта конвенциональное™ и не лишена содержательной окраски. Авторитаризм проявляется как конформность разным культурным нормам, даже когда они друг другу противоречат.
Консерватизм. Еще в тридцатые годы были проведены первые психологические исследования консерватизма. Так, Лентц»’ предложил и апробировал шкалу консерватизма-радикализма, включавшую опросник из 60 пунктов. Он обнаружил, что по этой шкале женщины более консервативны, чем мужчины. Консервативно настроенные респонденты чаще являются выходцами из слоев с невысоким образовательным и экономическим уровнем. Они менее либеральны в своих политических и религиозных предпочтениях. Их отличает меньшая активность в научных и прочих спорах. Лентц предложил респондентам выбрать наиболее близкие им по духу имена из списка 156 известных людей. Консерваторы поставили в начало списка религиозных, военных лидеров, звезд шоу-бизнеса и спортсменов. В то же время радикалы поставили в начало списка ученых, изобретателей, писателей (особенно поэтов) и исполнителей классической музыки.
Лентц так суммирует свое исследование: «Работа в целом показывает, что в отличие от радикалов консерваторы:
- ? больше сопротивляются изменениям;
- ? больше предпочитают все условное, традиционное и рутинное;
- ? больше предпочитают церковь (не говоря о религии);
- ? больше отвергают науку, особенно ее будущие открытия;
- ? более щепетильны в вопросах секса;
- ? больше склонны к морализированию;
- ? в целом более застенчивы;
- ? чаще стремятся сгладить конфликты, как в личных, так и в публичных отношениях, и не любят споров;
- ? менее терпимы к побежденной стороне и не склонны ей симпатизировать;
- ? больше поддерживают капитализм, хотя их экономический статус ниже, чем у радикалов;
- ? больше милитаристы и националисты;
- ? чаше склонны разделять расовые предрассудки;
- ? больше интересуются спортом;
- ? больше подвержены предрассудкам;
- ? меньше интересуются эстетическими темами и обладают меньшим воображением;
- ? реже разделяют идеи феминизма».
Таким образом, еще до Второй мировой войны Лентц дал определение консерватизма, которое предваряет понятие авторитарной личности и сводится к таким ее проявлениям, как конвенциональность, религиозность, морализм, капитализм, милитаризм, национализм, расовые предрассудки и сексизм.
Позже эту линию продолжил Айзенк, чье определение консерватизма включало «предпочтение патриотизма, посещение воскресных церковных служб, признание необходимости смертной казни, суровое наказание преступников, веру в неизбежность новой войны и в реальность Бога»». Позже (1978) Айзенк доработал свою двухфакторную шкалу социальных установок, в которой представлены два измерения: консерватизм—радикализм и жесткость—мягкость мышления.
Другой известный психолог, занимавшийся проблемой нетерпимости, Милтон Рокич показал, что консерваторы существенно больше, чем радикалы, склонны к авторитарности, этноцентризму и ригидности. Он ввел еще одно измерение авторитарности, названное им догматизмом. Рокич считает, что нельзя путать авторитаризм, замешанный на правой идеологии, с обычной закрытостью мышления. Он предложил шкалу догматизма, которая призвана измерять «закрытость психической организации, веру в абсолютную власть. и проявления нетерпимости» 12 . Так, английские консерваторы и коммунисты имеют одинаково высокие показатели по этому показателю. Позже оказалось, что левые менее догматичны, чем правые, и не более догматичны, чем центристы.
Вообще вопрос о том, связаны ли идеологические предпочтения с определенной психологической структурой личности, не получил достаточно достоверного ответа. С. Липсет проводил различие между политически и экономически левыми взглядами, показав, что если рабочий класс экономически высказывается в пользу левых взглядов, то средний класс является политически более левым в вопросе гражданских прав и демонстрирует большую толерантность 13 . Чуть позже Том- кинс высказал предположение о связи между идеологическими предпочтениями и эмоциональным настроем респондентов. Так, радикалы чаше верят в изначальную доброту человека. Это убеждение коррелирует (0,30 и больше) с предпочтением демократического правительства, эмпатией, нежесткой дисциплиной, верой в чувства и разнообразие. Консерваторы считают, что человек изначально плох. Это убеждение коррелирует с предпочтением правительства, которое может наказывать, с отсутствием эмпатии, обязательностью дисциплины, страхом перед чувствами и иерархической избирательностью. Таким образом, «то, как человек научается ощущать самого себя и других людей, определяет и его общий идеологический выбор» 14 .
Следовательно, как идеологические, так и собственно психологические составляющие авторитарной личности оказываются связанными с проявлением нетерпимости к инакомыслию и непринятием плюрализма. Совершенно очевидно, что эти качества противоположны тем, которые необходимы для того, чтобы человек принял и следовал в своем поведении тому, что принято называть демократическими ценностями. Между тем понятие «демократической личности» в отличие от авторитарной не получило широкого распространения и встречается в единичных работах по политической психологии. Так, можно встретить в литературе гипотезу, предполагающую, что для установления демократии необходимо, чтобы определенный «демократический» тип личности приобрел достаточно широкое распространение, хотя о пропорциях «демократов» и «автократов» в разных политических системах нет никаких достоверных сведений. Этот тип личности отличается открытостью мышления и терпимостью к инакомыслию, способностью к компромиссам и свободой от бессознательной тревожности, приоритетом рационального начала в выборе политической позиции и отсутствием стремления к подавлению других, признание людей равными и активной жизненной позицией.
Очевидно, терпимость вообще и ее политическая разновидность являются неким желательным, идеальным качеством, стремление к которому декларируется как моральная норма, но выполняется в реальности достаточно редко. Особенно затрудняется достижение политической толерантности в ситуациях противостояния, раскола общества на враждующие партии и группы, каждая из которых добивается единства прежде всего за счет противопоставления своих членов противникам. Лозунг «Если враг не сдается — его уничтожают» мог появиться как раз в такие сложные времена.
И все же библейская максима, требующая от христианина подставить левую щеку, если тебя ударили по правой, тоже была высказана не в идиллически мирные дни. В ней содержится не просто призыв к терпению и прощению своих врагов, но еще более трудновыполнимое требование: возлюбить своего врага. Это парадоксальное, не соответствующее здравому смыслу моральное требование никогда не было простым и естественным. Для его осуществления нужно преодолеть инстинктивное стремление к отмщению за причиненный ущерб, за обиду. Однако великая религиозная доктрина две тысячи лет назад нашла в терпимости инструмент подлинного решения конфликтов через любовь, смирение, прощение и отказ от насилия. Все эти качества не появляются сами собой. Они являются плодом воспитания через осознанное преодоление нашей животной природы. Таким образом, проявления терпимости являются признаком моральной и социальной зрелости личности, до которой, увы, дорастают далеко не все граждане.
