Обзор главы
Как тип транзита влияет на вероятность успеха процесса демократизации? Переходы к демократии в странах Южной Европы в 1970‑е годы осуществлялись по очень разным траекториям. В настоящей главе мы проведем анализ политических последствий разных типов режимных изменений, сравнив транзиты посредством «пактов элит» или «конвергенции элит» с переходами, предполагавшими существенно более высокие уровни массовой мобилизации. Определим также степень значимости международных акторов и событий, экономических факторов, а также социально-структурных и культурных характеристик для процессов режимных изменений. Увидим, что некоторые из этих характеристик имели значительное влияние на демократизацию в кратко– и среднесрочной перспективе, а влияние других было минимальным. Но в итоге все три перехода завершились созданием стабильных и консолидированных демократических режимов.
Введение
Последняя по времени глобальная волна демократизации началась в Южной Европе в середине 1970‑х годов и привела к крушению диктатур в Португалии, Греции и Испании. В каждом из этих случаев предшествующая недемократическая система была консервативным (если не реакционным) авторитарным режимом, который стремился деполитизировать общество на массовом уровне – в отличие от тоталитарных режимов в нацистской Германии и сталинском СССР, которые активно вмешивались в общественную жизнь, пытаясь мобилизовать население в поддержку своих революционных целей. Эти три демократических транзита начались практически одновременно: первым произошел переворот против режима Салазара/Каэтану в Потругалии 25 апреля 1974 г., вскоре за ним последовало падение «режима полковников» в Греции 20 июля 1974 г. и смерть Франсиско Франко в Испании 20 ноября 1975 г. Все три транзита увенчались консолидацией стабильных демократических режимов к началу 1980‑х годов.
Однако несмотря на отмеченные сходства, трансформации режимов в этих трех странах заметно различались. Две из них характеризовались внезапным крушением авторитарных режимов (в случае Португалии это сопровождалось социально-экономической и политической революцией), в то время как транзит в Испании развивался в течение четырех лет в основном в рамках политических институтов, созданных прежним диктатором. Для консолидации демократии в Греции потребовалось удивительно немного времени (она произошла в 1977 г. или в 1981 г.), а в Португалии она продолжалась относительно длительный период и завершилась только в 1989 г. Наконец, транзит в Испании продолжает характеризоваться частичной демократической консолидацией в одном из регионов (Страна Басков), хотя в остальных частях государства демократия полностью установилась уже в начале 1980‑х годов.
Наличие у этих трех транзитов и процессов консолидации специфических характеристик не позволяет говорить о наличии специфического общего «регионального типа» транзита и требует рассмотрения каждого из них в отдельности. В то же время существование различий между траекториями режимных трансформаций делает возможным сравнительный анализ, в ходе которого можно сформулировать и проверить гипотезы о влиянии различных моделей политических изменений на последующие особенности политики в новых демократических государствах. Это особенно верно применительно к утверждениям о причинно-следственных связях в отношении долгосрочных эффектов «пактированных» (pacted) транзитов, поскольку испанский транзит является прототипом такого типа режимных изменений, тогда как политические изменения в Португалии и Греции разворачивались совершенно иначе.
В начале главы будут представлены обзоры отличительных характеристик переходов к демократии в этих трех странах, включая некоторые соображения относительно того, как процессы режимных трансформаций повлияли на политическую сферу в течение нескольких лет после установления демократии. Глава завершается уроками, которые можно вынести из этих транзитов применительно к широким теоретическим вопросам, поднятым в первых главах данной книги.
Португалия
Первый переход к демократии
Отправной точкой изучения демократического транзита в Португалии должно являться осознание того, что в данной стране имели место две, а не одна режимная трансформация. Первая была вызвана государственным переворотом 25 апреля 1974 г., который осуществили офицеры среднего звена португальской армии, разделявшие левые идеи. Это привело к быстрому распаду авторитарного режима, который был установлен в конце 1920‑х годов Антониу Салазаром и во главе которого в конце 1960‑х – начале 1970‑х годов стоял Марселу Каэтану (оба лидера были в прошлом университетскими профессорами). В течение последующих полутора лет, однако, развитие событий, как казалось, шло не в сторону установления демократии; скорее, происходил переход к революционной диктатуре военной хунты крайне левого толка.
В этот период политические изменения сопровождались полномасштабной социально-экономической революцией, в ходе которой были изъяты значительные земельные угодья и проведена национализация промышленности. К моменту окончания этой революционной фазы изменений доля государства в основном капитале возросла с 18 до 46 % ВВП. Это также был период предельной политической и социальной нестабильности. На юге страны безземельные крестьяне самовольно захватили многие большие сельскохозяйственные поместья, распространенные в том регионе, и создали коллективные хозяйства часто под руководством представителей ленинистской Португальской коммунистической партии (ПКП; Partido Comunista Português) или групп еще более левого толка. На севере, напротив, большинство фермеров владели собственной землей, придерживались консервативных социальных, политических и экономических взглядов и выступали резко против революции. Политическое насилие и репрессии были обычным делом как на севере, так и на юге страны и, как правило, выражались в чистках, запугиваниях политических оппонентов и разрушении помещений, в которых располагались отделения противоборствующих партий. Лето 1975 г. охарактеризовалось жесткой поляризацией между революционерами левых взглядов на юге и крестьянами-консерваторами, мобилизовавшимися на севере. В этот период не было никакого движения по направлению к демократизации. Действительно, тогда количество политических заключенных увеличилось в 4–5 раз по сравнению с периодом власти Каэтану.
Второй переход к демократии
Вторая попытка перехода к демократии была предпринята 25 ноября 1975 г. в ходе государственного переворота во главе с высокопоставленными военными умеренного толка под руководством генерала Антониу Рамалью Эаниша. Необходимо отметить, что этот переворот не был контрпереворотом, организованным офицерами, придерживавшимися правых взглядов; в новом правительстве преобладали офицеры, которые желали сохранить «завоевания революции», а не обратить вспять отчуждение сельскохозяйственной и промышленной собственности, вернув ее прежним владельцам. Тем не менее новое военное правительство быстро стабилизировало политическую обстановку, положило конец беспорядкам, сопровождавшим революцию, и заключило ряд соглашений (пактов) с лидерами гражданских партий, что позволило заложить основы будущей демократической системы. При том что этот шаг был решающим для создания общественного порядка и перехода к демократическому режиму, этот переворот может быть представлен в качестве процесса восстановления армейской системы подчинения, или того, что политолог Альфред Степан называет «военной субординацией», в отношении военной хунты, состоявшей в основном из полковников (подробнее см.:). Как и в случае с Грецией (см. далее), оказалось легче свергнуть авторитарный режим во главе с офицерами среднего звена (чья политическая власть над высокопоставленными военными остро оспаривалась), нежели авторитарные режимы в нескольких странах Латинской Америки, во главе которых стояли генералы, занимавшие высшие посты в вооруженных силах.
Как бы то ни было, и в странах Южного конуса Латинской Америки, и в Португалии «удаление военных» из политики оказалось достаточно сложным аспектом процесса демократизации. В течение первых семи лет после ноябрьского переворота 1975 г. военные продолжали выполнять роль опекунов (посредством Революционного совета, который обладал правом выносить решения о конституционности любых законов), что полностью противоречит нашему определению демократии (см. гл. 2 и 3 наст. изд.). Более того, положения конституции 1976 г., навязанные уходящим «Движением вооруженных сил», сделали некоторые области публичной политики недоступными для других политических акторов в попытке упрочить «завоевания революции». Соответственно переход к демократии не мог считаться полностью завершенным, до тех пор пока не были предприняты два важных шага: во-первых, конституционная реформа 1982 г., упразднившая Революционный совет, в котором доминировали военные, и, во-вторых, новый раунд конституционных реформ 1989 г., которые позволили демократически избранному правительству провести денационализацию собственности, конфискованной во время революции. Важно отметить, что этот финальный шаг совпал с полной консолидацией демократии в Португалии. После проведенных конституционных реформ все крупные партии, за исключением быстро приходившей в упадок и становившейся все более несоответствующей времени ПКП, приняли новый режим и все его основные институты в качестве легитимной основы для демократической борьбы.
